— Ирри… что? — подняла бровь «жена», хмурясь.
— Увлажнение земель, орошение, — пояснил я, стараясь не раздражаться. — Нужно провести каналы от ближайшей реки, построить резервуары для дождевой воды, углубить колодцы. Это первоочередная задача.
Зейнаб записывала, то и дело поглядывая на сундуки с золотом и зелья. В её глазах читалась жадность, смешанная с недоумением. Она явно не понимала, почему я вкладываю столько в эти захудалые деревни.
— Построить мне дом, — продолжил список. — Все строения селян отремонтировать и сделать ещё для новых людей, которые скоро тут поселятся. Наймите охрану, чтобы не было набегов ваших бандитов. Ставьте своих же турок, но проверенных.
— Люди в отчаянии от вашей войны! — тут же не сдержалась девушка. — Они не бандиты, а просто голодные и…
— Как скажешь, — хмыкнул я, прерывая поток оправданий. — Ещё нужны несколько ангаров для хранения. И да, домики на два-четыре человека, всего примерно на двести людей. Примитивные, но крепкие.
— Зачем так много? — подняла бровь Зейнаб, отрываясь от записей.
— Так надо, — отрезал я. — Что по монстрам? Часто нападают?
— После войны они тут редко появляются, — пожала она плечами. — Только иногда водяные крысы забредают и мелкая дрянь. Крупные твари живут дальше.
— Хорошо, — кивнул, делая мысленную пометку. Значит, можно будет свободно выпускать моих подопечных. — Товары… Здесь должно быть производство, всё будет отправляться в Бахчисарай. И продукция просто обязана иметь отличное качество, ведь это с земли бея. Пусть думают, что мы производим редкие ковры, тканые изделия, керамику… Всё, что можно продать втридорога.
— Зачем тебе это? — вдруг спросила Зейнаб, откладывая перо. — Почему ты так заботишься о каких-то жалких деревнях? Это же край мира.
— Это моя земля, — улыбнулся я, ощущая, как постепенно возвращается чувствительность в руках. — А я привык относиться ко всему, что моё, бережно и аккуратно. Мне плевать, что я русский, а это османская территория. В первую очередь она моя. И тут будет так, как я захочу. Мои люди будут жить в процветании.
— Но это же деревни… — фыркнула турчанка, словно не веря своим ушам. — Здесь золота и серебра столько, что можно купить себе отличный дворец в Бахчисарае, нанять слуг и жить в комфорте. Зачем тратить всё на эту глушь?
— Мои деревни, — поправил её, делая акцент на первом слове. — Ты увидишь, что здесь будет через время. И да, ещё готовьте товары для продажи русским.
— Что? — то ли возмутилась, то ли удивилась Зейнаб, вскидывая голову. — Как мы будем торговать с врагами?
— Не переживай, я всё устрою, — отмахнулся. — Так, что там у меня ещё было?
Рядом появилось моё оружие, которое я брал из своего рода. Остатки арсенала — всё, что не успел раздать людям: револьверы, ножи, мечи, несколько ружей и патроны. Ничего особенного, но для здешних мест — солидная защита.
— Пусть будет у твоих слуг и приближённых, — кивнул на оружие. — Для защиты и на всякий случай. Герб моего рода тут должен висеть везде, на каждом доме и постройке. Пусть все знают, кому принадлежит эта земля. Пока хватит на первое время.
Зейнаб записывала всё это, иногда хмурясь, иногда вскидывая брови, но не спорила больше. Она явно была под впечатлением от моего богатства и размаха планов.
Щелчок. Ещё. Ещё. Позвонки встали на место, суставы выровнялись. Зелья работали быстрее, чем я ожидал. То, что было повреждено, восстанавливалось на глазах. Но, когда вернулась чувствительность, чуть не закричал от резкой боли.
Выдохнул, стиснув зубы. Шевелить конечностями ещё не получалось, но зелья продолжали работать, продвигаясь по нервной системе, восстанавливая каждое повреждённое волокно.
— Ещё зелье выносливости, — приказал Зейнаб, и она тут же поднесла очередной флакон к моим губам.
Меня что-то в сон поклонило. Закрыл глаза, чувствуя, как тело словно наливается свинцом. Это нормально: организм мобилизует все ресурсы на восстановление, и мозг требует отдыха.
Но прежде чем полностью отключиться, я мысленно позвал:
«Фирата!»
Негритянка тут же повернулась, когда услышала своё имя, произнесённое вслух. Ментальная связь работала безупречно.
«Да, господин», — её голос звучал в голове отчётливо, с той же особой бархатистостью, что и раньше.
«Расскажи мне про свой вид и степных ползунов. Как они влияют на землю?» — спросил я, погружаясь в подобие транса, где мой разум оставался ясным, в то время как тело отдыхало.
«О, это интересная тема, господин! — в её мысленном голосе мелькнул некий энтузиазм. — Мы, песчаные змеи, когда лазим под землёй, значительно её обогащаем. Дело в том, что наша кожа выделяет особую слизь, содержащую манапыль».