— Всё нормально, — перебил его. — Это моя страна. Остановись здесь.
Машина замерла метрах в ста от пограничной полосы. Я вышел, хлопнув дверцей. Ветер трепал волосы, нёс пыль и запах полыни. Вдалеке, на русской стороне, виднелись палатки, окопы, артиллерийские позиции. Солдаты в характерной форме деловито сновали туда-сюда.
Я начал медленно приближаться к границе. Один, без оружия, с гордо поднятой головой. На пиджаке блестели медали — свидетельства моего статуса и заслуг перед Российской империей.
На вышке заметили меня, прозвучал сигнал тревоги. К границе устремились солдаты, направив в мою сторону ружья и автоматы.
— Стой! Руки вверх! — донёсся крик на родном языке.
Я остановился, но руки поднимать не стал. Вместо этого расправил плечи и произнёс громко и чётко:
— Капитан Магинский Павел Александрович, дипломат, посланный для подписания мира с Османской империей.
На той стороне повисла тишина, затем последовали команды. Проволочное заграждение раздвинулось, образуя проход. Из него выступили трое военных, направляясь ко мне.
— Документы! — крикнул один из них, останавливаясь в нескольких метрах.
— Вот, — я достал из внутреннего кармана пиджака то, с чем меня отправили. — И ещё вот, — продемонстрировал кольцо генерала.
Офицер осторожно взял бумаги, просмотрел, хмыкнул.
— За мной, — коротко бросил он, разворачиваясь.
Я махнул рукой турецкому водителю, который всё ещё сидел в машине, сжавшись от страха. Тот вздрогнул, потом нерешительно помахал в ответ.
Перешагнул границу, вступая на русскую территорию. Странное чувство — словно пересёк невидимую линию между двумя мирами. Не сказать, чтобы меня тут очень тепло встретили. Скорее, настороженно. Офицеры смотрели с подозрением, солдаты — с любопытством. Ни приветствий, ни поздравлений с успешным выполнением миссии. Да и хрен с ними! Я иду за своим титулом.
Мы двинулись через минные поля, что тянулись на километры вперёд к нашим позициям. Тропинка, по которой шли, была узкой, едва заметной. Чем дальше шагали, тем больше я замечал, как меняется ландшафт. Наша сторона была более обжитой, более упорядоченной. Траншеи вырыты будто по линейке, колючая проволока натянута ровно, даже палатки стоят в идеальных шеренгах.
Со всех сторон ощущались взгляды. Солдаты оборачивались, офицеры присматривались. Количество моего эскорта постепенно увеличивалось. Теперь меня сопровождали уже человек десять. Среди них были и маги, я чувствовал их ауры. Не самые сильные, но достаточно опасные.
Почему такое внимание и отношение? Неужели моё новое положение бея уже стало известно? Или это стандартная процедура?
Наконец, мы приблизились к офицерской части лагеря. Здесь находились более солидные постройки — не палатки, а деревянные домики, даже с окнами. Чувствовались сильные маги, которые окружили наше победоносное шествие. Некоторые — седьмого, а возможно, и восьмого ранга.
Остановились перед самым большим строением, похожим на штаб.
— Эй! — внезапно толкнул меня кто-то в спину.
Я повернулся. Позади стоял майор, которого раньше не видел. Лицо красное, словно от постоянного употребления спиртного, глаза маленькие, злые.
— Что ж вы, суки, такие неугомонные? — бросил он, сверля меня взглядом.
— Чего? — поднял бровь. Не на такое приветствие я рассчитывал, когда вернусь с выполненной миссией.
К нашей группе направлялась ещё одна. Солдаты вели кого-то, держа под руки, а во главе процессии шагал капитан с таким же презрительным выражением лица, как у майора.
— О, ещё один! — засмеялся он, подойдя ближе. — Сегодня целых два.
Они вообще о чём? Вторая группа расступилась. Солдаты окружали кого-то с мешком на голове. Когда его сдёрнули, я охренел.
Там стояла моя точная копия. Ещё один Магинский…
Глава 4
Я подавил в себе желание объявить себя настоящим. Получилось бы слишком очевидно и бессмысленно. В такой ситуации крики и заявления бесполезны: только конкретные доказательства имеют вес.
Отношение солдат стало куда понятнее. Напряжённые лица, нервные переглядывания, пальцы на спусковых крючках, сжатые губы и складки между бровями… Судя по всему, они уже видели подобное, не первый раз сталкиваются с моими двойниками.
Изучил свою копию. Странно видеть себя со стороны: словно отражение в кривом зеркале — похожее, но с неуловимыми отличиями. Двойник выглядел, как я… месяца три-четыре назад. До всего этого дерьма с некромантами, тенями императора и турецкими приключениями.
У него мягче черты, меньше мышечной массы. Моё лицо за последнее время заострилось, приобрело жёсткие линии, морщины в уголках глаз, шрамы. Тело закалилось в боях, вылепилось заново тренировками и постоянным напряжением. А глаза… Они теперь стали ярче, холоднее.