Бодрит! Все смотрели на меня и ждали указаний. Я огляделся через паучка. М-да, хорошо дома.
— А что у вас тут с едой? — спросил внезапно. — Будут ли какие-то изменения в меню из-за моей… особенности?
— Что? — переспросил Витас, явно сбитый с толку резкой сменой темы.
— Еда, — повторил я. — Суп, мясо, овощи… Знаете, эта штука, которую люди едят, чтобы выжить. Или мы теперь на пайке из-за осады кровяшей?
— Нет, господин, — вмешался Жора, быстрее других понявший, к чему я клоню. — Запасов достаточно.
— Отлично! — хлопнул в ладоши. — Значит, жидкий рацион мне никто не прописывал?
— Простите? — Медведь звучал полностью потерянным.
— Ну, бывает же такое, — продолжил я невозмутимо. — Слепым часто дают жидкую еду, чтобы они не тыкали вилкой в стол, пытаясь поймать мясо. Меньше скатертей портится.
Повисла тишина, такая глубокая, что можно было услышать, как муха пролетает через всю комнату. Внезапно раздался нервный смешок — Елена не выдержала, за ней хихикнула Вероника. Даже Ольга издала что-то среднее между всхлипом и смешком.
— У вас что, чувство юмора отшибло вместе с моим зрением? — продолжил я, пока никто не опомнился. — Или вы боитесь шутить при калеке? Не переживайте, я всё равно не увижу ваши виноватые лица.
— Господин! — выдохнул Жора, и в его голосе звучало едва сдерживаемое возмущение. — Это не та тема, с которой…
Достали! Уже поставили на мне крест. Да это же просто царапина, с которой я разберусь. Наверное… Мне не нужно, чтобы они сейчас теряли боевой дух. На крайний случай есть паучки, Сашенька. Её же как-то использовал Жмелевский для того, чтобы видеть? Вот и я смогу.
— Так и что у нас на… завтрак? — спросил я.
— Всё, что вы пожелаете, — ответил Жора. В его голосе звучало облегчение: наконец-то привычный вопрос, привычная задача.
— Тогда всего и побольше, два раза, — улыбнулся я.
Пока мои люди думали, что со мной — ожидали увидеть злость, панику, страх, — я хотел вкусно поесть домашней стряпни. Проблемы никуда не денутся. Мозг уже работал над каждой задачей в отдельности и в целом. С наскоку всё не решить. Да и на пустой желудок думается хуже.
Жора уже побежал раздавать указания слугам. Все остальные стояли, не зная, что делать дальше.
В дверь постучали — резкий, отрывистый стук. Кто-то запыхавшийся, взволнованный.
— Простите… — прозвучал мужской голос. — Там… Там… Там…
— Говори, Игорь! — повернулся к пришедшему Витас. Его тон стал резким, командным.
— У ворот кровяши, — выдавил Игорь, переводя дыхание. — Те, что напали. Они… Я не знаю, как сказать. Их тела дёргаются, хотя они мертвы, — парень сглотнул, голос его дрогнул. — А ещё что-то шевелится внутри.
— Твари! Что-то задумали ещё? — тут же дёрнулся Медведь. — Прикажи всех сжечь!
— Стоять! — поднял руку. — Отставить! Отведите меня к воротам. Сами никто не выходите, ничего не делайте.
— Но, господин… — тут же повернулся Витас. — Это может быть опасно…
— Ведите, — приказал я тоном, не терпящим возражений.
Меня подхватили под руки. Пальцы сомкнулись вокруг предплечья — судя по силе хватки, это был Медведь. С другой стороны поддерживал Витас.
Странное ощущение — зависеть от чужих глаз и рук. Когда кровавое копьё кровяша пронзило мне лицо, я сначала не понял, что происходит. Думал, просто кровь заливает глаза — обычное дело в бою, пройдёт. Но боль была другой — глубокой, обжигающей, словно кто-то вылил расплавленный металл в глазницы. Я попытался смыть кровь, проморгаться, но темнота только сгущалась. Именно тогда пришло осознание: это не временно.
А теперь Ольга подтвердила худшие опасения: я буду слепым до конца жизни. По крайней мере, пока не найду решение. Вот только я его точно найду. У меня большой спрос к этому ордену дерьма, к монголам и всем остальным. Им придётся хорошо со мной рассчитаться за всё.
Заметил одну странность: когда использую зрение паучка, не имея своего, почему-то он очень быстро устаёт. Поэтому пока отключился от него.
Спускались по лестнице по широким ступеням. Я знал каждую. Сколько раз поднимался и спускался по ним? Теперь считал шаги, запоминал, как звучит каждая под моим весом.
Шестнадцать ступеней до площадки, поворот, ещё шестнадцать, и мы на первом этаже. Холл. Запах полироли для дерева, кожаной мебели, едва уловимый аромат цветов в вазах. В этот момент Витас словно почувствовал моё внимание к деталям. Запах усилился — прошли мимо вазы. Свежие розы с нотками земли и воды. Родной аромат, успокаивающий.