Входная дверь. Тяжёлая, из дуба, с бронзовыми петлями, которые поскрипывали при открытии. Сейчас этот звук показался мне таким отчётливым, словно кто-то провёл ногтями по стеклу.
Вышли на улицу. И тут начались крики:
— Господин!
— Хозяин!
— Магинский!
— Магинский!
— Герой!
Мои люди скандировали. Я проходил через живой коридор, ощущая их присутствие, слыша дыхание, чувствуя жар тел, собравшихся вокруг меня. Раньше не обращал внимания на такие детали, а теперь они заполняли пустоту, оставленную зрением.
— Все уже знают, что именно вы участвовали в подписании мира с турками, — объяснил Витас, склонившись к моему уху. — Что вас многократно наградили и вы получили титул графа из рук самого генерала. Это… это…
— Уже было, — хмыкнул я. — У нас теперь другие задачи и цели.
Запахи снаружи обрушились лавиной: влажная земля после дождя, дым от костров, оружейная смазка, порох, кожа, металл, конский навоз. Десятки, сотни запахов, которые раньше я бы отфильтровал, не обращая внимания, а теперь они создавали карту мира, доступную мне без глаз.
И звуки — стук молотков, звон металла, голоса, ржание лошадей, скрип телег, шелест листьев на ветру. Весь мой двор звучал, как сложнейшая симфония.
— Ворота прямо перед нами, — сказал Медведь. — Пятьдесят шагов.
Кивнул. Пятьдесят шагов. Я их считал, впитывая каждый звук, каждое изменение под моими ногами. Твёрдая земля главной дорожки, потом мелкий гравий, выложенный для дренажа, снова утрамбованная земля с камнями.
Слышал, как Витас и Медведь отдают короткие указания охране, как ворота открываются со скрипом — наверное, давно никто не смазывал петли, надо будет указать.
Оказался за воротами. Их закрыли по моему приказу. Витас и Фёдор не хотели меня отпускать, но что они могли?
А вот чего я точно не ожидал, так это запаха. Тошнотворная, невыносимая вонь разложения — трупный запах, настолько концентрированный, что к горлу подступила тошнота. Я закашлялся, прикрывая нос рукавом.
— Осторожнее, господин, — предупредил Медведь из-за ворот. — Там везде тела.
— Вижу, — ответил машинально и тут же усмехнулся своей оговорке.
Подошёл к одному из тел, снова подключился к зрению паучка. Кровяши… Точнее, то, что от них осталось, дёргалось. Конвульсивные, неритмичные движения, как у пойманной рыбы на берегу. Но глаза мёртвые, пустые, застывшие в момент смерти.
Судя по всему, сейчас я увижу чудо природы. Истинный облик мясных хомячков. Склонился и пододвинул многоглазика поближе…
Глава 11
Я склонился и пододвинул многоглазика поближе…
Кровь и плоть кровяша разошлись, обнажая крошечное существо размером с мой кулак. Оно выбиралось наружу, проталкиваясь сквозь рваную рану в животе мертвеца. Маленькие лапки цеплялись за края отверстия. Пушистый комочек, покрытый светло-коричневым мехом с алыми пятнами.
Тварь окончательно освободилась и теперь сидела на груди, приводя себя в порядок. Умывалась лапками, вытирая кровь с мордочки. И эта мордочка… Я даже через искажённое зрение паучка увидел её отчётливо.
Круглые чёрные бусинки-глаза блестели, как полированный обсидиан. Маленькие треугольные ушки подрагивали, ловя каждый звук вокруг. Крохотный носик чуть трепетал, принюхиваясь. Сам комочек был идеально круглым, пушистым, с коротеньким хвостиком. Мясной хомячок. Так вот они какие в своём истинном обличье!
— Пищ! — существо издало звук, настолько милый и трогательный, что я непроизвольно улыбнулся.
Тут же рядом с первым хомячком появился второй — прогрыз себе путь сквозь шею соседнего трупа. Этот был чуть темнее и пушистее. Он отряхнулся, разбрызгивая капли крови вокруг, и тоже запищал, обращаясь к своему товарищу.
Через секунду вся поляна перед воротами пришла в движение. Из многочисленных тел кровяшей выбирались пушистые комочки. Один за другим они появлялись на свет, покрытые кровью и кусочками плоти. Чистились, пищали и… превращали место смерти в детский утренник.
— Мать моя Магинская… — выдохнул я, наблюдая через паучка за этим зрелищем.
Первый хомячок, закончив умываться, повернул мордочку в мою сторону. Его глазки-бусинки уставились прямо на меня. И вдруг… тварь взмыла в воздух. Да, вот именно так. Мясной хомячок полетел. Без крыльев, без каких-либо видимых приспособлений. Просто подпрыгнул и завис, словно его держали какие-то нити. Мгновение, и он резко переместился вправо, влево, потом вверх, описав в воздухе замысловатую фигуру.
— Какого?.. — я не успел закончить фразу.
За первым последовали и остальные. Один за другим пушистые комочки взмывали в воздух, кружили, пикировали и снова поднимались. В их движениях чувствовалась неестественная скорость и маневренность. Они меняли направление настолько быстро, что даже многоглазик с его фасеточным зрением едва успевал отслеживать.