— Уже следят, — кивнул в ответ. — Мы создадим процессию, отвлечём внимание. Они думают, что я потащу кого-то с собой. А группы поедут на следующий день.
— Понял схему, — одобрительно кивнул слуга.
— Денег дайте нормально. Зелья какие-нибудь усыпляющие пусть Ольга и Лампа придумают, чтобы кровяши овощами были.
Жора тут же умчался исполнять приказы и передавать их дальше. Я остался один перед дверью. Рядом с камерой монголов стояли двое охранников — здоровые мужики с автоматами наготове.
— Кто-то из вас знает монгольский? — спросил у них.
— Чуть-чуть, — поднял руку мужик лет сорока, с седой бородой. — Воевал когда-то и кое-что запомнил.
— Отлично. Идём.
Зашли в камеру. Трое монголов сидели на нарах, закованные в цепи. При виде меня они выпрямились, демонстрируя воинскую гордость. В их глазах читалось презрение к пленившему их врагу. Гордый народ, ничего не скажешь. Даже в плену ведут себя с достоинством.
Достал иголки правды, немного их у меня осталось. Яд на остриях слабо светился зеленоватым.
— Что вы делали с кровяшами? — задал первый вопрос через переводчика.
Мужик перевёл. Монголы переглянулись, но молчали. Я воткнул каждому по три иголки в руку. Подождал минуту, пока яд подействует.
— Он говорит, — мужик свёл брови, выслушав ответ пленного, — что им приказали помочь этим… собакам.
Интересный эвфемизм. Видимо, монголы тоже не особо жалуют кровяшей.
— Кто приказал?
— Командир.
— Зачем?
— Не знают. Никто этих тварей не любит. Они не мужчины, воевали, как бабы, исподтишка. Но приказ есть приказ.
Классическая солдатская философия: «Приказ не обсуждают, приказ выполняют».
— Какие у них планы на нас как страну? На меня лично? — задал следующий вопрос.
— Они не знают, — перевёл охранник после короткого диалога.
Сука! Какие полезные языки. Но тут один из монголов что-то добавил, сказав быстро и взволнованно.
— Говорит, что хан хочет получить земли, и жена его сына готовит войско, — вдруг перевёл мужик.
Я выдохнул. Вот это уже интереснее. Значит, монголы планируют территориальные захваты? А жена наследника, она же рух… занялась подготовкой. К гадалке не нужно ходить, понятно, на кого они пойдут.
— Что ещё знает? — спросил я.
— Больше ничего. Он простой воин, про большую политику не в курсе, — покачал головой переводчик.
— Что нам с ними делать? — спросил другой.
— Охранять и держать под стражей, — пожал плечами. — Потом решу.
Может, пригодятся для обмена пленными.
Вышел из подвала. Особняк по-прежнему гудел, как потревоженный улей. Все готовились к моему отъезду, который запланирован завтра с утра.
Добрался до своего кабинета и рухнул в кресло. Открыл бутылку коньяка — хорошего, налил полный стакан.
Первый глоток обжёг горло, но потом разлился приятным теплом по груди. Второй помог расслабить напряжённые мышцы. К третьему начала накатывать усталость. Вот тебе и время с девушками, вкусный ужин и горячая ванна. Последние часы покоя перед бурей.
Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В голове крутились мысли о предстоящем суде, о врагах в столице, о политических играх. Но коньяк делал своё дело — веки тяжелели, сознание плыло.
Не заметил, как заснул прямо в кресле, обняв стакан.
Разбудили меня рано — ещё до рассвета. Жора тормошил за плечо, приговаривая что-то о сборах и времени.
— Павел Александрович, пора! Все готовы к отъезду.
Я открыл глаза и поморщился. Шея затекла от неудобной позы, во рту — привкус недопитого коньяка.
— Который час? — спросил, потирая затёкшие мышцы.
— Шесть утра. Выезжать планировали в семь.
Поднялся с кресла, разминая спину. Нужно было привести себя в порядок, позавтракать и заканчивать с последними приготовлениями.
Во дворе царил организованный хаос. Грузовики выстроились в колонну, охотники проверяли оружие, механики доливали топливо. Медведь командовал погрузкой, его голос разносился по всей территории.
Увидел, как из дома выходит Витас. Плечо слегка придерживал рукой, но в строю стоял. Душа радовалась: мой лучший командир снова в деле.
— Отлично, — пробормотал я, наблюдая за суетой.
Позавтракал плотно: яичница, бекон, свежий хлеб с маслом. Запил крепким чаем.
Потом вышел проститься с жёнами. Все четверо стояли на крыльце — Елена, Вероника, Лахтина и Изольда. Даже Фирата присоединилась к группе. Тарим, кстати, отбился от бабского коллектива, начал общаться со слугами и другими мужиками. Растёт. Ещё немного, и у него яйца появятся.
Посмотрел на дам. Девушки махали руками и пускали скупые слёзы. Елена что-то говорила про осторожность, Вероника — про скорое возвращение. Лахтина подошла ближе остальных.