Видимо, огненный дождь имел определённую зону поражения. Маг целился в центр общего лагеря — туда, где самая высокая концентрация магических источников.
Людей живых нигде не было видно. Всех, кто уцелел, перетащили змеи.
— Тварь… — прошипел я сквозь стиснутые зубы, глядя на разрушения. — Я найду тебя, говно летающее, и ты у меня за всё, собака, ответишь!
Ярость бурлила в груди, грозя вырваться наружу неконтролируемым взрывом. Это же надо было так испортить идеальную операцию! Всё шло по плану. Каждая деталь была продумана, каждый риск просчитан, операция выполнялась безукоризненно. И тут появляется этот маг и одним движением руки превращает триумф в катастрофу.
Хотелось что-то разбить, кого-то убить, выплеснуть накопившуюся злость, но приходилось сдерживаться.
Судя по всему, мага выбросило из серой зоны монголов с большой силой. Но тогда зачем он решил замереть прямо над нами? Может, просто злился от неудачи и решил сорвать зло на первых встречных? Или специально охотился на меня? Знал о моём присутствии и целенаправленно атаковал?
Вопросов было много, ответов — ноль. Но одно я знал точно: у меня теперь личные счёты с этим уродом. Он убил моих людей, разрушил мои планы, чуть не уничтожил меня самого. За это придётся расплачиваться. Сполна.
В задницу все попытки мирного диалога! Никаких переговоров, никаких компромиссов. Только месть — холодная, расчётливая, неотвратимая.
М-да, сначала моя серая зона, теперь вот это… Я поморщился от новой волны злости. Выдохнул, пытаясь взять эмоции под контроль. Пора выбираться, скоро сюда потянутся разведчики.
Змеи потащили к эвакуированным. Я надеялся найти там хотя бы некоторых своих людей живыми. Когда меня подняли над кучей тел, в горле встал комок. Медленно, с нескрываемой ненавистью произнёс:
— Я буду очень долго тебя убивать…
Слова прозвучали тихо, но в них было столько яда, что даже монстры вздрогнули.
От ста моих охотников осталось в лучшем случае сорок человек. Они лежали без сознания, их тела покрывали ожоги разной степени тяжести. Некоторые дышали с трудом, другие вообще не подавали признаков жизни.
Песчаные змеи аккуратно уложили спасённых на ровном участке земли, подальше от выжженной зоны. Я заставил себя осмотреть каждого из своих людей.
Витас лежал ближе всех ко мне. Лицо опухло так, что его едва можно было узнать. Левая половина головы покрылась волдырями, из которых сочилась прозрачная жидкость. Волосы на этой стороне выгорели полностью, обнажив красную, воспалённую кожу черепа. Дышал он с хрипом, грудь поднималась неровно. Руки покрыты ожогами. Но пульс прощупывался, сердце билось. Лейпниш выживет, если получит правильное лечение.
Дальше лежал Семёнов — тот молодой охотник, который задавал вопросы о серой зоне. Его состояние было тяжелее. Кожа на руках обуглилась до костей, ноги выглядели, как обгоревшие поленья. Но хуже всего — он был в сознании. Глаза широко открыты, полны боли и ужаса. Губы шевелились, пытаясь что-то сказать, но звуков не было. Только хрип и слабое дыхание.
— Держись, парень, — прошептал я, наклоняясь к нему. — Сейчас дам лечилку, станет легче.
Он слабо кивнул, не сводя с меня взгляда. В его глазах читалась такая благодарность, что сердце сжалось.
Командир отряда Сергеев лежал без сознания. Бородатый ветеран получил сильные ожоги спины и ног, но лицо уцелело. Дышал он ровно, пульс стабильный. У него неплохие шансы.
Молодой рыжеусый командир — фамилию забыл — лежал на боку, прижав к груди обугленную руку. Кисть повреждена настолько, что пальцы не различались, — сплошная масса обожжённой плоти. Но он был жив. Стонал тихо, почти неслышно. Иногда открывал глаза и смотрел в небо отсутствующим взглядом.
Дальше картина становилась ещё мрачнее. Десяток охотников лежали неподвижно, не подавая никаких признаков жизни.
Один из ветеранов — помню его по шраму через всё лицо — лежал на спине. Грудь его не поднималась. Глаза открыты, но потускневшие, на губах застыла гримаса боли.
Ещё пятеро охотников находились в критическом состоянии. Они дышали, сердца бились, но повреждения оказались настолько серьёзными, что смерть была лишь вопросом времени. Обожжённые лёгкие не могли нормально работать, почки отказывали от интоксикации, печень не справлялась с нагрузкой. Один за другим они будут умирать в ближайшие часы.
И я ничего не мог с этим поделать. Зелий у меня было достаточно для лечения лёгких и средних ожогов, но против таких повреждений бессильна даже алхимия высшего ранга. Нужны были не зелья, а чудо.