Видок у меня после встречи с магом шестнадцатого ранга был соответствующий. Обновлённая кожа, отросшие волосы, следы недавних ожогов — всё это создавало впечатление человека, прошедшего через ад и при этом выжившего.
— Павел… — попытался улыбнуться Булкин дрожащими губами. — Ты пойми, пожалуйста… Ситуация сложная, политическая…
Он судорожно вытирал пот со лба платком, который уже стал мокрым насквозь.
— Все уже знают, что тебе конец, — продолжал умоляющим тоном. — Суд предрешён, приговор практически подписан. У тебя нет шансов выиграть дело.
— Планировали нанять собственных охотников, — продолжал помощник. — Получим прямой доступ к монстрам и их частям. Уже договорились с несколькими алхимиками в столице, они согласились работать по нашим заказам.
Булкин схватился за голову, понимая, что его подчинённый выдаёт все секреты.
— Плюс месторождение кристаллов под боком, — невозмутимо не затыкался помощник. — Полтора процента от императора за разработку. Очень выгодные условия для ведения бизнеса!
— Ещё слово… И я тебя убью! — прошипел Булкин, но мужик словно не слышал угроз.
— Гаврила Давыдович готов заплатить любые деньги за возможность получить ваши земли, — заключил он спокойно. — Стать настоящим земельным аристократом — его давняя мечта.
— Вот оно что… — медленно кивнул я, словно пазл в моих мыслях окончательно сложился. — Теперь всё становится на свои места, дорогой партнёр.
Снова сел на диван, положив руки на колени. Булкин следил за каждым моим движением, как кролик за удавом.
— Бедная ваша дочь, — продолжил я с притворным сожалением. — Она так рассчитывала выйти замуж за настоящего героя войны, за капитана, за земельного аристократа, а теперь узнает, что её будущий муж — обречённый человек.
— Но ведь всё уже решено наверху! — оправдывался Булкин. — Тебе действительно не выкрутиться из этой ситуации! А зачем добру пропадать понапрасну?
Картина окончательно прояснилась. Ситуация была даже хуже, чем я предполагал. Но в ней определённо имелись плюсы, которые собирался извлечь из этого откровенного разговора.
Медленно поднялся с дивана и активировал свой магический источник. Энергия потекла по знакомым каналам, наполняя тело силой. Из внутреннего кармана достал одну из своих специальных иголок.
Булкин проследил за движением и инстинктивно попытался отодвинуться, но кресло не позволило ему уйти далеко.
Я напитал иглу концентрированным ядом. Не скупился — влил столько отравы, сколько смог. Это должно было причинить максимальные страдания, но оставить торговца в живых.
— Что вы делаете? — пролепетал Булкин, глядя на светящуюся зелёным иглу.
Вместо ответа я метнул её прямо толстяку в грудь. Торговец схватился за место попадания обеими руками и начал издавать звуки, больше похожие на мычание раненого животного, чем на человеческую речь.
— Убь… убь… ить… — шептал он, хватая ртом воздух. Яд начал действовать почти мгновенно.
Я подошёл к столу, за которым корчился отравленный торговец. Помощник по-прежнему стоял неподвижно, а зелье правды ещё продолжало действовать. Склонился над задыхающимся Булкиным, изучая происходящие с ним изменения.
Кожа мужика начала приобретать нездоровый зеленоватый оттенок, особенно заметный в области шеи и рук. Изо рта текла пена, смешанная с кровью, — яд повреждал слизистые оболочки. Глаза мутнели и слезились, зрачки то расширялись, то сужались.
— Гаврила Давыдович, — покачал я головой с притворным сожалением. — Знаете, я человек принципиальный и последовательный. У нас с вами был честный деловой договор.
Присел на край стола, чтобы лучше видеть лицо умирающего.
— Вы получали стабильную и хорошую прибыль от сотрудничества со мной, — продолжил спокойно. — Я даже продавал вам кристаллы по льготной цене, ниже рыночной. Эксклюзивные поставки, выгодные условия, долгосрочное партнёрство…
Почесал щёку, где под новой кожей ещё иногда ощущалось покалывание.
— И что получил взамен? — риторически спросил я. — Предательство в самой мерзкой форме.
Булкин пытался что-то сказать, но из горла вырывались только хрипы и стоны.
— Меня бы это, может быть, и расстроило, — продолжил я задумчиво, — если бы не ожидал от вас подобного поступка. Жадность — это ваша главная черта, Гаврила Давыдович.
Встал и прошёлся по кабинету, руки сложил за спиной.
— Но у всего есть разумные рамки, — голос мой стал жёстче. — Вы начали продавать мои зелья туркам в то время, когда я лично с ними воевал! Понимаете всю мерзость ситуации?