Вокзальный зал в предрассветный час жил своей особенной жизнью. Здесь смешивались запахи дыма от паровозов, крепкого кофе из буфета и человеческого пота. Высокие своды потолка усиливали каждый звук — лязг сапог по мрамору, скрип чемоданов, приглушённые разговоры пассажиров.
Столичный вокзал поражал размерами. Это был целый комплекс, объединяющий все виды транспорта. В восточном крыле располагались платформы для поездов — длинные перроны, над которыми клубился пар от паровозов. В западном — доки для речных судов, откуда доносились гудки пароходов. А в центре, возвышаясь над всем комплексом, разместилась воздушная гавань. Платформа для дирижаблей была поднята на высоту четырёх этажей. К ней вели широкие лестницы и специальные подъёмники для багажа.
— Видишь того, с газетой? — тихо спросил Дрозд.
— Вижу.
— А того, который у киоска?
— И его тоже.
— Они работают вместе, — сделал вывод некромант. — Слишком синхронно двигаются.
— Охотники за головами? — предположил я.
— Возможно. Или агенты под прикрытием. Может, те же жандармы, только в штатском.
Жандармы в форме продолжали патрулировать зал, но их маршруты странно пересекались с позициями людей в гражданском. Словно они работали по единому плану.
Агенты СБИ держались особняком, их тёмные костюмы выделялись даже в толпе. Они не пытались маскироваться, наоборот — демонстрировали своё присутствие. Запугивание или предупреждение?
— Мне не нравится эта ситуация, — прошептал Дрозд.
Время до отправления сокращалось. Пассажиры, направляющиеся к дирижаблям, начали подтягиваться к центральным лестницам. Мы тоже должны были двигаться, но обстановка оставалась напряжённой.
Один из подозрительных типов поднялся со скамейки и направился к лестнице на воздушную платформу. Его движение стало сигналом, и остальные тоже начали смещаться в ту же сторону.
— Они что-то планируют, — напрягся Дрозд.
В этот момент к нам подошёл жандарм — молодой парень, видимо, недавно на службе. Лицо серьёзное, а в глазах читалась неуверенность.
— Документы, — потребовал он, но голос дрожал.
Мы предъявили свежие паспорта. Жандарм внимательно изучил их, сверил с нашими лицами. Потом достал артефакт для проверки подлинности и направил на документы. Прибор показал зелёный свет. Работа Кислого выдержала очередную проверку.
— Цель поездки? — продолжил допрос молодой служивый.
— Семейные дела, — ответил Дрозд с видом усталого взрослого, везущего капризного ребёнка.
— Понятно. Счастливого пути!
Жандарм отошёл, но я заметил, как он подал знак кому-то в толпе — едва заметный кивок головой в нашу сторону.
— Нас пасут, — сообщил я Дрозду.
— Вижу. Но пока не трогают.
— Может, ждут, пока мы поднимемся к дирижаблю?
— Возможно. Легче арестовать в замкнутом пространстве.
Мы продолжили движение к центральной лестнице. Подозрительная шестёрка тоже направлялась туда же. Теперь я был почти уверен: они не случайные пассажиры.
Прошли контроль билетов у подножия лестницы. Контролёр — пожилой мужчина с седыми усами — внимательно изучил наши документы. Но вопросов не задавал, просто проколол билеты и указал на лестницу.
— Платформа номер три, — сообщил он. — Дирижабль отправляется через двадцать минут.
Пришлось подниматься. Лестница оказалась настоящим испытанием. Широкие мраморные ступени тянулись вверх на четыре этажа. Мои детские ноги начали подкашиваться уже на втором пролёте.
— Бросай курить! — выдохнул я Дрозду.
— А ты сначала вырасти! — ответил мне мужик, но и сам тяжело дышал.
Вокруг нас поднимались другие пассажиры. Кто-то нёс тяжёлые чемоданы, кто-то вёл детей за руку. Носильщики тащили багаж на специальных тележках.
Наконец, мы добрались до воздушной платформы. Зрелище захватывало дух. Огромное сооружение из металла и стекла нависало над городом. Отсюда была видна вся столица — её крыши, дымящиеся трубы заводов. Но главное — дирижабли. Три гигантских воздушных судна стояли у причалов. Длинные сигарообразные баллоны серебристого цвета поблёскивали в лучах восходящего солнца. Под ними крепились пассажирские гондолы — многоэтажные сооружения с рядами окон.
Наш дирижабль был посередине. «Императрица Виктория» — гласила надпись золотыми буквами на борту. Самый большой из трёх, с гондолой в четыре этажа. Настоящий летающий отель.
Стропы удерживали воздушный корабль у причала. Матросы в белых форменках суетились вокруг, проверяя оснастку. Из дирижабля тянулся трап — широкий мостик, ведущий прямо в пассажирский салон.