Спустился ещё на несколько ступеней, ноги сами несли вперёд. В голове крутились мысли о будущем, о планах, о врагах. И тут что-то мелькнуло, заметил краем глаза.
Мужчина средних лет в рабочей одежде резко выделился из толпы. Рука его дёрнулась к карману.
— Смерть врагам империи! — заорал он, выхватывая револьвер.
Время замедлилось. Я увидел, как его палец сжимается на спусковом крючке. Ствол нацелен прямо на меня. Глаза горят фанатичным огнём.
— Смерть предателям!
Бах! Первый выстрел. Пуля просвистела мимо, ударила в каменную стену за моей спиной. Осколки посыпались вниз.
Вокруг началась паника. Люди кричали, разбегались в стороны. Журналисты рухнули на землю, прикрывая головы руками. Кто-то завизжал.
— Ложись! — крикнул Сюсюкин, хватая меня за рукав. Но я не собирался падать.
Второй выстрел. Пуля ударила в грудь. Я почувствовал толчок, но кожа степного ползуна выдержала — свинец расплющился и упал к ногам.
Стрелок перезаряжал оружие. Руки его тряслись от ярости и адреналина.
— За императора! — заревел он. — За Родину!
Третий выстрел. Пуля прошла в дюймах от лица. Я почувствовал горячий свист воздуха. Всё. Хватит.
Магия потекла по каналам. Активировал лёд седьмого ранга, и десять ледяных шипов материализовались в воздухе вокруг меня. Острые, как бритвы. Смертоносные.
— Убей его! — кричал кто-то из толпы. — Убей предателя!
— Нет, остановись! — визжала женщина. — Он же граф!
Стрелок навёл револьвер на четвёртый выстрел. Курок щёлкнул. Осечка.
— Чёрт! — выругался мужик, тряся оружием.
Я направил в него ледяные шипы. Они зависли в воздухе, нацеленные на грудь стрелка.
— Последний шанс, — сказал спокойно. — Брось оружие.
Фанатик посмотрел на меня. В глазах читалась смесь страха и ненависти, но отступать он не собирался.
— Никогда! — крикнул мужик. — Лучше смерть, чем…
Не договорил. Револьвер снова выстрелил, и пуля ударила мне в плечо. На этот раз я даже не дрогнул.
— Ваш выбор, — пожал плечами.
Ледяные шипы рванули вперёд. Первый пробил стрелку грудь насквозь. Он ахнул, глаза расширились от удивления. Кровь хлынула изо рта.
Второй шип вошёл в живот. Мужик согнулся пополам, роняя револьвер, и металл звякнул о камень. Остальные восемь снарядов впились в руки, ноги, плечи. Тело стрелка дёрнулось, словно марионетка в руках пьяного кукловода.
— За… За импе… — хрипел он, захлёбываясь кровью.
И рухнул на ступени. Тело билось в конвульсиях несколько секунд, потом затихло. Красная лужа медленно расползалась по камню.
Толпа замерла. Стояли, как заколдованные, глядя то на меня, то на труп.
— Великий император… — прошептал кто-то. — Он его убил.
— Прямо на ступенях суда.
— Магией…
— Это же граф Магинский.
Я огляделся. Журналисты потихоньку поднимались с земли, отряхивали одежду. Некоторые уже строчили в блокнотах. Фотографы щёлкали затворами, снимая труп.
Сюсюкин стоял рядом, бледный как полотно. Руки его тряслись.
— Вы… Вы его убили, — прошептал он.
— А что я должен был сделать? — повернулся к адвокату. — Позволить застрелить себя на глазах у половины столицы? Я ему предлагал сдаться, он выбрал смерть.
В толпе началось движение. Кто-то убегал прочь, не желая связываться с неприятностями. Другие, наоборот, лезли поближе, чтобы разглядеть труп.
— Жандармы! — крикнул кто-то. — Идут жандармы!
Действительно, с соседней улицы уже бежали стражники в синих мундирах. Сабли звенели о ремни, сапоги стучали по брусчатке.
— Что здесь произошло? — спросил старший сержант.
Мужчина лет сорока, с седыми усами и умными глазами. Из тех, кто повидал на службе всякое.
— Покушение, — коротко ответил я. — Этот гражданин пытался меня застрелить.
Сержант посмотрел на револьвер возле трупа, на ледяные шипы, торчавшие из тела. Кивнул.
— Самооборона? — уточнил у меня.
— Очевидно же, — пожал я плечами.
— Свидетели есть?
— Вся площадь — свидетели, — махнул рукой на толпу.
Жандарм подошёл к стрелку, присел рядом. Осмотрел лицо, одежду, оружие.
— Иван Петров, — прочитал он что-то в кармане убитого. — Рабочий завода Демидова. Холост, тридцать два года.
— Фанатик, — добавил я. — Кричал про императора и Родину.
— Таких сейчас много, — вздохнул сержант. — После новостей с фронта люди нервничают.
Он встал, отряхнул колени:
— Граф, нужно будет оформить протокол. Но это формальность, самооборона очевидна.
Сержант махнул рукой своим людям. Те принялись разгонять толпу, освобождать проход. Документы быстро составили, мой адвокат взял этот вопрос на себя. Я улыбнулся, подумав, что теперь у меня есть личный адвокат.