— Пусть добывают хоть круглые сутки. Я даже не стану контролировать процесс. Представляете? — развёл руками. — Полная свобода действий. Никаких попыток что-то украсть или спрятать, как делают другие аристократы.
— И в чём подвох? — прищурился Жмелевский.
— Ставьте базу, размещайте охрану. Единственное, там будут и мои люди. Для учёта добытых кристаллов, — отпил ещё чай. — И каждый день я требую свои четыре процента. С инвентарными номерами, чтобы мог их использовать, продавать. В общем, делать что захочу.
Жмелевский замер. По его лицу пробежала тень понимания:
— Ты хочешь заставить императора платить за добычу его же кристаллов?
— Кристаллы нужны императору, а находятся на моей земле, — пожал плечами.
Ставленник скрипнул зубами так, что звук эхом разнёсся по залу. По его лицу градом катился пот, смешиваясь с кровью из царапины.
— Ты понимаешь, что после этого у тебя начнутся вечные проблемы? — процедил мужик сквозь зубы. — И они всегда будут грозить твоей смертью.
Посмотрел на свои пальцы, улыбнулся:
— А что, разве до этого было по-другому? — поднял взгляд на ставленника императора. — Только раньше мне за это не платили. Хотите добывать? Пожалуйста, пусть ваши люди добывают.
Саша вздрогнула, когда за окном что-то грохнуло. Её взгляд заметался по комнате, словно в поисках новой угрозы. Тонкие пальцы сжимали разорванную блузку.
— Хорошо, — выдохнул Жмелевский после долгой паузы. — Я согласен.
— Отлично! — хлопнул в ладоши. — Но есть ещё одно маленькое условие.
Ставленник императора дёрнулся, будто от удара.
— Эти люди будут работать на моей земле, верно? — продолжил, наблюдая, как желваки на его лице начинают играть с новой силой. — То есть, получается, я буду сдавать в аренду свою территорию. Я бы хотел за это получить деньги.
Жмелевский с рыком ударил по столу. Дорогое дерево хрустнуло, пошло трещинами.
— Ты покойник, Магинский! — прорычал он.
— Знаете, — откинулся на спинку кресла. — После того, что произошло у вас в особняке, ещё надо поспорить, кто может стать покойником.
— Сколько? — процедил сквозь зубы ставленник императора.
— Давайте обсудим все детали позже, — улыбнулся, наблюдая, как тяжело вздымается грудь Жмелевского. — Главное, что это будет оформлено договором. И, разумеется, публично обсуждено.
Ставленник императора тяжело дышал. Он явно боролся с желанием испепелить меня на месте.
— Будьте аккуратнее, — продолжил, делая последний глоток чая. — За этим будут следить все земельные аристократы нашей империи.
По лицу Жмелевского пробежала судорога. Он до скрипа стиснул зубы, раздувая ноздри. Его невидящие глаза буравили пространство передо мной.
— И ещё, Виктор Викторович, — поставил пустую чашку. — В следующий раз, если захотите продемонстрировать свои способности, я продемонстрирую свои связи, — сделал паузу. — А там, сами понимаете, какие слухи пойдут по империи.
Жмелевский тяжело задышал, словно загнанный зверь. Его грудь вздымалась от еле сдерживаемой ярости. Капли пота прочертили дорожки по покрытому пылью лицу.
Я снова наклонился на спинку кресла:
— Согласны?
В ответ повисла звенящая тишина. Только где-то вдалеке продолжали догорать последние очаги пожара. Поднялся со своего места, чувствуя приятную тяжесть в теле после всех событий.
— Уважаемый Виктор Викторович, — повернулся к ставленнику императора. — Жду вас завтра для скрепления договора и обсуждения остальных условий.
Жмелевский дёрнул головой, словно отгоняя назойливую муху.
— Я обсужу с императором, — ответил он.
Развернулся и направился к выходу. В особняке царил хаос. Слуги бегали между разрушенными комнатами, пытаясь оценить ущерб. Кто-то тащил мешки с мусором, другие сметали осколки стекла и щепки. В воздухе висел запах гари и свежей крови.
На лестнице, ведущей вниз, заметил оскаленную морду пса — вернее, то, что от неё осталось. Клыки всё ещё поблёскивали от крови, а в мёртвых глазах застыло что-то похожее на удовлетворение. Кивнул ей в знак благодарности, ведь тварь послужила хорошо.
Снаружи территория напоминала поле боя. Чёрные воронки от взрывов усеивали некогда идеальный газон. Деревья догорали, источая горький дым. Бойцы службы безопасности и личная охрана сновали между выжженными участками, собирая тела погибших товарищей.
Я направился к машине. Перед началом представления попросил водителя отогнать её подальше от особняка. А сейчас забрался в салон.
— В особняк, — бросил водителю.
Откинулся на спинку сиденья, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в довольной улыбке. День определённо удался, даже лучше, чем я рассчитывал.