— Чаю? Вина? Может быть, чего покрепче? — предложил Булкин, щёлкая пальцами, на что тут же прибежал слуга с подносом.
— Благодарю, от чая не откажусь, — ответил я.
Когда с формальностями было покончено, перешёл к делу:
— Гаврила Давыдович, я хотел бы обсудить с вами вопрос наших деловых отношений.
— Конечно-конечно, — Булкин ещё больше оживился, его маленькие глазки заблестели от любопытства.
— Я высоко ценю наше сотрудничество, — начал я осторожно. — И хотел бы знать, насколько крепки деловые связи.
— О чём вы, Павел Александрович? — Гаврила Давыдович состроил наигранно удивлённое лицо.
— Если потребуется, и не дай бог случится такая ситуация, когда император или его люди начнут… прижимать мой род, — сделал паузу, внимательно наблюдая за реакцией собеседника, — могу ли я рассчитывать на вашу поддержку?
Булкин заметно напрягся. Его улыбка застыла, будто приклеенная, а в глазах промелькнуло беспокойство.
— Да что вы такое говорите? — пробормотал он, отводя взгляд.
— Но если вдруг… — продолжил я настойчиво. — Если вдруг возникнет необходимость, поспособствуете ли вы распространению информации о такой несправедливости среди аристократов, в том числе земельных?
Толстяк поёрзал в кресле, словно ему внезапно стало неудобно сидеть. Его лицо приобрело задумчивое выражение, а пальцы начали постукивать по подлокотнику.
— Понимаете, Павел Александрович, — наконец произнёс он, тщательно подбирая слова. — Я всего лишь торговец. Мой голос не имеет такого веса среди земельных аристократов…
— Но у вас обширные связи, — перебил я, — контакты по всей империи. Ваши караваны достигают самых дальних уголков страны.
— Да-да, это так, — Булкин прокашлялся. — Но противостоять воле самого императора…
— Я не говорю о противостоянии, — заметил в ответ. — Лишь о распространении правдивой информации.
Булкин задумался. Его внутренняя борьба читалась на лице. С одной стороны, страх перед имперской властью, с другой — перспектива выгодного союза с восходящей аристократией.
— Знаете, Павел Александрович, — наконец произнёс он, загадочно улыбаясь. — Я мог бы оказать вам такую услугу. Но я торговец, а не благотворитель. У любой сделки должна быть выгода для обеих сторон.
— И какую выгоду вы хотели бы получить? — спросил я прямо.
— Объединение наших родов! — воскликнул Булкин, будто эта идея только что пришла ему в голову, хотя я готов был поспорить, что он готовил речь заранее. — Это решит все проблемы. Денег станет только больше, связь — крепче, а я буду стоять за вас горой!
Я молчал, и Булкин продолжил, слегка понизив голос:
— Моя дочурка, Марусенька… Она образованная, воспитанная. Изучает медицинское искусство в столице. Все говорят, что красавица — в мать пошла, не в меня, — он засмеялся, похлопывая себя по внушительному животу. — Всего лишь пообещайте жениться на ней, и я за вас буду стоять горой. Не нужен никакой договор, я вам верю, ведь вы аристократ.
Дёрнул щекой. Выгода, конечно, большая — заручиться поддержкой одного из самых богатых имперских аристократов Томска. Но снова женщины… Да и жениться меня не тянуло. Хватило первой первой свадьбы и сюрприза от неё. — Что вы скажете? — продолжил давить Гаврила Давыдович, наклоняясь вперёд и пытливо заглядывая мне в глаза.
— Хо-ро-шо, — выдавил я из себя. — Только не сейчас.
Лицо Булкина расплылось в торжествующей улыбке.
— Конечно! Моя девочка учится на лекаря в столице. Прибудет через год.
— Отлично. Обещаю вам, — кивнул я, мысленно удовлетворённо хмыкнув.
Год… Это слишком много. За такое время что угодно может случиться. Да и я могу оказаться где угодно. Главное сейчас — безопасность и возможность давить на императора через земельных аристократов. А то я помню, как они хотели замолчать ситуацию с джунгарами и монголами под Енисейском.
— Павел Александрович, можете на меня рассчитывать в разумных пределах, — Булкин с энтузиазмом пожал мою руку, его пальцы были влажными от волнения. — Пока мы ещё не скрепили наши роды, ну, вы сами знаете…
— Конечно, — кивнул я, полностью понимая его логику. — Поэтому и не ждите от меня раньше времени скидок на зелья и кристаллы.
Булкин заметно погрустнел, но быстро взял себя в руки.
— Разумеется, разумеется, — произнёс он с деланым безразличием. — Бизнес есть бизнес.
— Меня официально могут представлять Витас Лейпниш и мой личный слуга Георгий, — добавил я, поднимаясь. — Их просьбы — мои. Ольга и её отец Игорь Николаевич Смирнов ответственны за алхимию и кристаллы.