Почему ставленник императора вдруг пошёл на поводу у барона? После того, как я напал на солдат, точнее, мой род, со мной заключают соглашение, услышав про кристаллы. Слабенько, но весь вопрос в том, как это преподнести и под каким соусом.
Что конкретно предпримет Жмелевский, я не знал. Более простым казалось дать приказ солдатам атаковать или тень прислать и напасть на людей императора и всё повесить на меня. Но провал ставленника императора и жажда наживы заставили его рискнуть, за что он поплатился… Я улыбнулся. Пока достигнутое меня устраивало.
Суд будет собираться, судя по словам Жоры, минимум месяц. За это время, используя связи Булкина, я смогу распространить по стране свою версию событий. А эта стычка… Она даже до императора не дойдёт в полном объёме. Ведь всё хорошо: кристаллы добываются, Магинский под домашним арестом ждёт суда, который наверняка лишит его земель и жизни.
Я выиграл время и относительный покой. Единственный минус: формально заперт на своих землях, но это ненадолго. Ставленник императора будет молчать о нападении, Патронажный тоже не побежит докладывать о своём провале, если он, конечно, не дурак и не хочет похоронить карьеру.
Договор о невмешательстве солдат в мои дела у меня на руках. Продажа зелий и кристаллов продолжится. Теперь армия будет защищать меня с другой стороны границы моих земель. Идеально… Почти.
«Ты доволен?» — спросила Лахтина через ментальную связь.
«Ты великолепная актриса», — мысленно похвалил я её.
«Что это?» — она недоумённо свела брови.
«Твоё состояние… Когда ты вернулась», — улыбнулся я.
«На меня напал монстр, огнелис… — её мысленный голос звучал возмущённо. — Какой позор, я еле убежала от него. Какие же вы, люди, слабые!»
Я мысленно усмехнулся. Игра была отличной и, похоже, всех убедила. Да кто поверит, что этот божий одуванчик — боевая машина убийств? Только я…
«Ты покушала? — поинтересовался, наблюдая, как она облизывает уголки губ. — И почему не убила того старика?»
«Да… — она вытерла рот тыльной стороной ладони. — Он оказался силён, пытался меня подчинить, пока другие сдерживали… Не успела. Времени не хватило».
Лахтина продолжала что-то рассказывать в моей голове, но я уже не слушал. Пыталась уговорить меня вернуть ей истинное обличие прямо сейчас, ведь она помогла. Но я отвечал уклончиво: не знаю, как, не хочу, потом… Лахтина — моё новое крайне эффективное оружие, и я не собирался так просто расставаться с ним.
Когда мы подъехали к особняку, солдаты уже вылезли из своих машин и выстроились вдоль подъездной дорожки. На крыльце стояли Витас, Жора и мои жёны-перевёртыши, с тревогой вглядываясь в наш кортеж.
Я выбрался из машины, улыбаясь, как будто вернулся с приятной прогулки. Подошёл к Патронажному и протянул ему договор, подписанный со Жмелевским.
— Вот, — произнёс спокойно. — Здесь всё чётко изложено. Мои земли остаются моими, до суда никто не имеет права вмешиваться в дела рода.
Майор скривился, словно проглотил лимон, вырвал документ из рук и пробежался по нему глазами.
— И что? — процедил он, комкая договор и бросая мне в лицо.
Я поймал бумагу одной рукой, аккуратно расправил и сложил, пряча во внутренний карман.
— Мальчики, — улыбнулся, обращаясь к солдатам. — На выход. Вон с моей территории!
Патронажный шагнул ко мне так близко, что я почувствовал запах его дыхания — смесь табака и страха.
— Это не конец, Магинский, — прошипел он, брызгая слюной. — Посиди, порадуйся, а потом это всё станет собственностью императора, как и должно быть. А тебя казнят! Я буду лично присутствовать при этом, увижу твой последний выдох и страх в глазах.
— Ещё посмотрим, — дёрнул я щекой, едва сдерживая желание впечатать кулак в его самодовольную физиономию, — чей вздох будет последним. А теперь вон!
Повернулся к своим людям, стоявшим на крыльце:
— Всем! Господа покидают нашу территорию, и у них десять минут. После разрешаю убить тех, кто останется.
Патронажный побагровел, но не нашёлся с ответом. Он кивнул своим бойцам, и те начали загружаться в машины. Грузовики один за другим выезжали за ворота, унося с собой остатки имперской армии.
Я направился к крыльцу, где уже ждали мои люди.