— Это я! — вдруг выпалил Фёдор Васильевич, шагнув вперёд. Его голос сорвался, почти перешёл на фальцет. — Ребята не виноваты! Я и только я. Моя ответственность.
Я сдержал улыбку. Самолюбие, высокомерие, эгоизм — всё дало трещину. Когда человек начинает признавать свои ошибки, значит, у него есть шанс измениться. Первый шаг сделан.
— Младший лейтенант Магинский, можно ли вас на пару слов? — спросил меня Воронов, когда закончили разбор.
Мы отошли в сторону. Солнце слепило глаза, и Воронов прикрыл лоб ладонью, пытаясь разглядеть выражение моего лица.
— Я понял, — опустил он голову, ковыряя носком сапога песок. — Армия и война — не моё… Другое дело — Томская губерния, дом…
— Там и трава зеленее, и сметана гуще, — хмыкнул в ответ.
— Помоги, — сквозь зубы произнёс паренёк, это слово далось ему явно с трудом. — Я не хочу быть ничтожеством. Раньше не понимал, что такое ответственность за людей, пусть они и простолюдины. Из-за меня погибнут бойцы, да и сам сдохну в какой-нибудь выгребной яме.
— У нас осталось шесть дней, — покачал головой, оценивая его решимость. — Будет сложно, больно, подохнуть захочется. Ты уверен, что готов к этому?
— Да. Лучше попробую, чем так, — Воронов по-прежнему не смотрел мне в глаза, но в голосе слышалась решимость.
Я подозвал командиров отрядов — Мехова, Трошкина, Патрушева, Козинцева и Костёва. Ребята подошли, на их лицах читались вопросы.
— Итак, — обратился к подошедшим, — новая задача. Есть господин Воронов. У вас неделя, чтобы он смог сдать нормативы по физическим параметрам, научился командовать отрядом и не подыхал сразу. Ещё взаимодействовать с другими у него должно получаться.
Лица солдат вытянулись, отчего барон снова покраснел. Его считают мусором даже простолюдины. У них получается, а у него нет. Да, есть магия, земли, деньги, почёт…
— А почему вы не радуетесь? — удивился я, разведя руками. — Многие из вас пойдут дальше по лестнице званий. И навык быстро воспитывать командиров, замов просто необходим. Случилась заварушка, а у вас недостача руководящего состава. Ждать пополнения можно вечно. А так вылепили самых адекватных и сообразительных и давай их натаскивать.
— Спасибо большое, — начал Кость, поправляя ремень. — Но он…
— Несообразительный и не совсем адекватный? — уточнил с улыбкой. — Ну, что поделать, бывают и такие ситуации, и вы обязаны уметь работать с тем материалом, который есть. Если получится, то потом вообще проблем не возникнет. И вообще, что-то мне кажется, я вас распустил… Обсуждаем мои приказы и задачи. Всем по сто кругов вместе с отрядами!
— Есть! — дружно ответили ребята, и в их глазах я видел не злость, а понимание.
Воронов стоял рядом, пришибленный и растерянный. Взгляд барона метался от меня к командирам отрядов, словно он не верил, что их заставили его тренировать.
Прошло ещё пять дней. Воронов… Ну, пришлось пойти на некоторые хитрости. Чуда за такие короткие сроки не совершить. Когда огромное пузо и жировые отложения мешают нормально двигаться, никакая сила воли не поможет.
Поэтому я ему в воду добавлял зелья: выносливости, лечилку, скорость. Зелья высшего качества хватило, и мотивация у парня появилась настоящая. Барон не вылезал с плаца. Стрельба, бег, отжимания… Всё время и даже ночью Фёдор проводил с командирами.
У Воронова появился план, он старался постичь каждую мелочь. Его тупые, порой детские вопросы вызывали смех у солдат, но толстяк не сдавался.
— Так, значит, если я отдаю приказ, мне нужно видеть, где находятся все мои бойцы и что они делают? — спрашивал он у Трошкина, потея, как свинья на бойне.
— Да, господин Воронов, — кивал сержант. — Нельзя бросать людей просто так. Вы видите поле боя иначе, а они идут вслепую, куда вы показываете.
— А если что-то пошло не так? — не унимался барон.
— Тогда нужно быстро перестроить планы, — вмешался Патрушев. — Главное — мыслить быстро и не бояться принимать решения.
Мне нравилось, как мои командиры — простые солдаты — учат земельного аристократа. Раньше бы Воронов и не подумал прислушиваться к советам «быдла», а теперь, смотри-ка, с жадностью впитывает каждое слово.
Скоро последний экзамен для земельных, после — присвоение званий. Потом нам обещают первую боевую задачу.
— Что, Магинский? — подошёл ко мне Щетинов, скрестив руки на груди. — Детский сад?
— Да нет, — покачал головой.
Лейтенант смотрел на происходящее с ухмылкой. Его прищуренные глаза оценивали ситуацию, не пропуская ни одной детали.