— Господин капитан! — выпалил он. — Мы установили основу для фундамента. Начинаем возводить стены.
— Отлично, — кивнул я. — Как настроение у бойцов?
Коля замялся, переминаясь с ноги на ногу.
— Если честно… Устали все, господин капитан, но держатся. Пока держатся.
— Ну и хорошо, — хмыкнул я. — Продолжайте в том же духе.
Костёв козырнул и убежал обратно к работающим солдатам. Я наблюдал за ними, отмечая признаки усталости: замедленные движения, потные лица, тяжёлое дыхание. Но никто не сдавался, не просил пощады. Молодцы!
Время двигалось неумолимо. Солнце уже перевалило за полдень, а работа кипела вовсю. Солдаты, сменяя друг друга, возводили лабораторию с поразительной скоростью. Стены росли буквально на глазах, и к середине дня уже можно было различить очертания будущего строения.
Я подошёл к Воронову, который руководил установкой крыши. Бывший барон выглядел измождённым. Лицо его раскраснелось, рубашка промокла от пота, дыхание сбилось. Но он упорно продолжал работать, отдавая команды и помогая поднимать тяжёлые брёвна.
— Как успехи? — спросил я.
— Скоро закончим, господин капитан, — выдохнул бывший барон, вытирая пот со лба. — Ещё пара часов, и лаборатория будет готова.
— Хорошо, — кивнул в ответ. — А как настроение у бойцов?
Фёдор Васильевич бросил взгляд на работающих солдат и неуверенно пожал плечами.
— Если честно… Они на пределе. Двое суток без нормального отдыха, постоянные тренировки, теперь ещё стройка…
— И? — поднял я бровь. — Ты предлагаешь им остановиться?
— Нет, — быстро ответил Воронов, качая головой. — Просто… информирую о состоянии.
— Вот и продолжай информировать, — усмехнулся в ответ. — А я посмотрю, как они справляются.
Отошёл от Воронова и стал наблюдать за стройкой. К вечеру лаборатория была почти готова. Оставалось только закончить крышу и обустроить внутреннее пространство. Солдаты работали уже чисто на силе воли.
Я вытащил из-за пояса флягу со смесью неразбавленных зелий выносливости, скорости, силы, восстановления магии и лечилки. Сделал глоток. Тело тут же наполнилось энергией. Взглянул на солдат: они тоже тянулись к своим флягам, жадно отпивая. Их зелья почти закончились, но эффект всё ещё помогал держаться на ногах.
Солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая небо в оранжево-красные тона. Наступил вечер третьего дня изнурительных тренировок.
Наконец, последняя доска была прибита, и лаборатория предстала во всей красе — простой деревянный сарай, ничем не примечательный снаружи, но достаточно просторный внутри для нужд алхимика.
— Всё готово, господин капитан, — доложил Мехов, вытирая выступивший пот с лица рукавом. — Можно переносить оборудование.
— Приступайте, — кивнул я. — И поторопитесь. Скоро стемнеет.
Солдаты начали перетаскивать ящики из штабелей вокруг казармы в новую лабораторию. Работали медленно, с трудом передвигая ноги, но продолжали выполнять приказ.
Я наблюдал за ними, отмечая возрастающее напряжение в царящей вокруг атмосфере. Лица солдат становились всё более хмурыми, движения — резкими, а взгляды — злыми. Они были на грани. Ещё немного, и кто-нибудь не выдержит. И вот началось.
— Да сколько можно⁈ — вдруг крикнул один из бойцов, бросая на землю ящик, который нёс. — Мы уже третьи сутки без нормального сна! Эти бесконечные тренировки, теперь ещё стройка!
К нему тут же подошёл Трошкин, его командир.
— Заткнись и продолжай работать! — рявкнул сержант. — Это приказ!
— Иди ты со своим приказом! — огрызнулся солдат. — Я не железный!
— Ты что творишь? — рассвирепел Трошкин, хватая бойца за грудки. — Это неподчинение приказу!
— Отпусти его! — вмешался другой рядовой, подбегая к спорящим. — Он прав! Мы все измотаны!
К ним присоединились и остальные бойцы: некоторые поддерживали Трошкина, другие — взбунтовавшегося солдата. Голоса становились всё громче, жесты — всё более агрессивными.
— Господин капитан, — подошёл ко мне Козинцев, бросая обеспокоенные взгляды на разгорающийся конфликт. — Может, стоит вмешаться?
— Подожди, — покачал я головой, продолжая наблюдать.
Ситуация накалялась. Теперь уже и командиры отрядов начали спорить между собой. Мехов обвинял Трошкина в том, что тот не справляется со своими людьми, а Патрушев встал на защиту товарища. Слово за слово, и вот уже четверо командиров кричат друг на друга, размахивая руками.
— Да что ты понимаешь? — орал Мехов, тыча пальцем в грудь Трошкину. — Твои бойцы хуже всех работают!
— Неправда! — возмущался Трошкин. — Это твои лодыри постоянно отлынивают!