Солдаты потупились, опустив взгляды. На их лицах отразились понимание и стыд.
— Элитный отряд, — продолжил я, покачивая головой. — Жалующиеся детишки. Идите ещё генералу скажите, что война — это сложно, больно и может закончиться смертью… В вас вложились и продолжают вкладывать, а вы недовольны.
Я оглядел нестройные ряды.
— Поднять руку, кто сегодня же отправится нести службу, как все остальные? — громко спросил бойцов. — Ну? А что такое? Там не будет тренировок, только бой. Старое ружьё, без зелий и ваших командиров. Дадут кого-нибудь типа Рязанова.
Граф сверкнул глазами и поморщился. Он, кстати, единственный, кто молчал и всё делал. Старается-то как… Ладно.
— Что, желающих нет? — хмыкнул.
Никто не пошевелился. Все стояли, боясь поднять глаза.
— М-да, разочаровали, — покачал я головой. — А вы, — повернулся к командирам, — ещё больше. Поэтому мой приказ: всем солдатам умыться и лечь спать. И не дай бог я увижу, что кто-то ворочается! А вы, господа, — обвёл взглядом командиров, — будете нести охрану всю ночь.
— Но! — вдруг выступил вперёд один из солдат. — Накажите нас, это мы виноваты.
Улыбнулся, вот только всё так же — не весело, а как-то… хищно.
— Я вас и наказываю, — кивнул солдату. — Выполнять!
Бойцы бросились исполнять приказ. Через несколько минут лагерь опустел, все разошлись по своим местам. Командиры отрядов остались стоять передо мной, ожидая дальнейших распоряжений.
— Двое суток… Неплохо, — произнёс задумчиво, глядя на звёздное небо. — Для большинства операций хватит. Я всё ждал, когда кто-то сдастся, но не думал, что вы тоже сломаетесь.
Повернулся к командирам и встретился с ними взглядом. Воронов морщился, а Коля… Он сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони и выступила кровь.
Все козырнули и разошлись по периметру лагеря. Я же направился обратно к казарме. Нужно было разбудить Смирнова и узнать новости из рода.
Было бы у меня больше времени, не прибегал бы к таким суровым нагрузкам. Но есть что есть, и с этим придётся работать. Пусть пока все думают. Быть элитным отрядом и казаться — совершенно разные вещи.
В своём «кабинете» я застал Игоря Николаевича всё ещё спящим. Он лежал на узкой койке, свернувшись калачиком, и тихонько посапывал. На его лице застыло выражение абсолютного спокойствия — резкий контраст с тем испуганным человеком, которого я встретил несколько часов назад.
Подошёл к койке и легонько потряс Смирнова за плечо.
— Игорь Николаевич, — позвал я. — Пора просыпаться.
Мужик дёрнулся, открыл глаза и несколько секунд непонимающе смотрел на меня, не соображая, где находится.
— Павел Александрович? — пробормотал он сонно. — Что… Где я?
— На войне, — усмехнулся я. — Вставайте, нам нужно поговорить.
Смирнов с трудом сел на койке, протирая глаза кулаками, словно маленький ребёнок. Его взгляд постепенно прояснился, возвращая мужчине осознание реальности.
— Сколько я проспал? — спросил он, оглядываясь.
— Весь день, — ответил ему. — Уже вечер. Но не беспокойтесь, мои люди перенесли всё в лабораторию. Она готова.
— Так быстро? — удивился Смирнов, окончательно просыпаясь. — Но как?
— У меня отличные солдаты, — просто ответил я, присаживаясь на стул напротив койки. — А теперь рассказывайте. Что происходит в роду?
Игорь Николаевич потянулся, разминая затёкшие от долгого сна мышцы, и провёл рукой по лицу, стирая остатки дремоты.
— С чего начать? — задумчиво произнёс он, собираясь с мыслями.
— С Ольги, — предложил я. — Как она?
При упоминании дочери лицо Смирнова просветлело, в глазах появился отеческий блеск гордости.
— Ольга… — Игорь Николаевич улыбнулся. — Девочка не спит ночами, Павел Александрович. Всё работает, работает и работает. Вы дали ей такой толчок! Она не только освоила рецепты базовых зелий, но уже экспериментирует с собственными формулами.
— А ранг? — поинтересовался я. — Продвинулась?
— Да! — с гордостью ответил Смирнов. — Недавно перешла, и всё благодаря вам и вашей поддержке. Если бы не ваше доверие, не знаю, что бы с нами было.
Я кивнул, довольный результатом. Девочка старательная и развивается в нужном направлении. Это хорошо.
— А Лампа? — спросил, вспомнив о втором алхимике в моём распоряжении.
— Евлампий… — Смирнов покачал головой с выражением, которое трудно было истолковать однозначно. — Странный он стал, если честно. Такое ощущение, будто парень живёт двумя жизнями. Днём он один человек, а ночью… словно кто-то другой. Голос меняется, манеры…
Я сдержал улыбку. Ещё бы, ведь действительно так и есть. Днём — Лампа, ночью — дядя Стёпа. Но Смирнову об этом знать не обязательно.