— Магинский, ты хочешь, чтобы я с тобой по-плохому? — полковник поднял на меня полные ярости глаза.
— А основания для этого какие? — спокойно поинтересовался, чуть прищурившись.
Было любопытно, на что он пытается надавить. С точки зрения всех в лагере, я герой. Если Топоров сейчас отправит меня в карцер или попробует уничтожить, как Сосулькина, это вызовет вопросы. Какой из всего сделают вывод простые солдаты? Что тогда отличает одного от другого? А если тебя смогут обвинить?
— Что в твоём кабинете делал Рязанов? — неожиданно сменил тему Топоров.
Вот оно! Настоящий вопрос, который волновал полковника. Он пытался скрыть свой интерес за гневом.
— Мы общались, — пожал плечами. — Я же его командир и всегда выслушиваю своих подчинённых. Манера руководства у меня такая.
— О чём? — полковник навис, будто пытаясь подавить массой тела.
— О погоде, женщинах, земельных аристократах, ценах на кристаллы. Да много всего, — ответил с намеренной небрежностью.
— Ночью? — Топоров сузил глаза. — Что за чушь ты несёшь?
— А с этим есть какие-то проблемы?
— Да! — рявкнул полковник.
— Борис Иванович, — я демонстративно поморщился, будто от несуществующей боли в руках. — Что-то я не могу понять. Вы меня допрашиваете? Ладно бы рапорт или что-то такое. Как только проснулся, сразу искать вас пошёл. А что я вижу? Из меня пытаются сделать виноватого, — развёл руками. — Вот только в чём? Умер граф? Он первый? Последний? А сколько полегло в офицерской школе, когда напали турки?
— Это не твоего ума дело, — оборвал меня полковник.
— Да? — поднял бровь. — Хорошо. Тогда скажите, пожалуйста, где были наши разведчики в момент нападения? Как дозорные на линии соприкосновения пропустили врага? Кто за это отвечает? Кто командир? — наклонился к нему. — Ведь я боролся не с причиной, а с последствиями халатности и невнимательности.
Теперь настал мой черёд давить. Топоров явно не ожидал такого напора, ему нечего было ответить. Все его вопросы о Рязанове и происходившем в кабинете выдавали нездоровый интерес. Он был слишком встревожен смертью графа.
Если Топоров такой же светлячок, то знает, что сгореть пацан не мог, но и признаться в этом не может. Остатки костей есть. Последний раз видели Рязанова, когда он заходил в мой кабинет и больше не выходил. Потом лицезрели со спины, когда я на него накричал. Так что все факты указывают на одно: граф мёртв. Интересно, что там в голове у Торопова.
— Дерзкий ты мальчишка, — наконец произнёс полковник. — Считаешь, что тут твои владения и тебе всё можно?
— Какой есть, — пожал плечами. — Может, поэтому и добиваюсь поставленных задач. А насчёт владений… Нет. Я офицер и соблюдаю устав, правила, как и приказы.
— Пошёл вон! — Топоров пнул ногой обломок стола.
Деревяшка полетела в мою голову. Я едва успел увернуться, и она просвистела мимо виска, ударившись о стену с такой силой, что от куска отлетели щепки.
— Так точно! — вытянулся по струнке, показывая готовность подчиниться приказу.
— Сегодня вместе со своим взводом выходишь в бой, — бросил вслед Топоров. — И мне плевать на твои руки. Язык у тебя острый, как и ум, — будешь ими орудовать против врага.
Я кивнул и улыбнулся. Именно этого и хотел.
Вышел из административного здания, ощущая на себе взгляды офицеров и писарей. Все делали вид, что заняты своими делами, но краем глаза косились на мою обгоревшую форму. О нашем разговоре с Топоровым наверняка вскоре узнает весь лагерь, слухи здесь распространяются молниеносно.
Паучков забрал в пространственное кольцо почти в самом конце разговора. У меня оставалось ещё несколько иголок правды, и я использовал их на Топорове. Сам метнуть не смог, я же ранен как-никак… Но паучки, которые висели на потолке, справились с этой задачей.
Итог? На Топорова не действует яд. Но, в отличие от Рязанова, мужик крайне эмоционален. Даёт ли это мне что-то? Отчасти. Возможно, полковник либо светлячок, либо хемофаг, либо обладает очень сильным иммунитетом.
В любом случае его интерес к графу… Я бы поставил на то, что он той же породы. Интуиция настойчиво подсказывала именно такой вывод. Специально выводил его на эмоции, чтобы увидеть хоть намёк на то существо.
К сожалению, в тех условиях и с теми возможностями, которые у меня есть, расколоть полковника не выйдет. Слишком уж сильны эти светлячки, а у меня даже заларака нет. Внутри снова заскребли кошки. Нужно как-то активировать второй артефакт, установить с ним связь. Без такого оружия я слишком уязвим.
Возвращался к нашей казарме, погружённый в размышления. Топоров определённо знал о Рязанове больше, чем говорил. Эта гипертрофированная реакция на смерть графа, настойчивые вопросы о том, что происходило в кабинете…