Двойник
Жак Лурье давно следил за творчеством и жизнью актера Анри Д'Эрвильи. С тех пор даже, как тот начинал игру на уличных подмостках, и позже, когда Д'Эрвильи выступал эпизодическим актером в небольших театрах. Он следил далее, когда актеру стали давать второстепенные роли, а затем и главные. Лурье знал, когда актера заметил один талантливый мастер, сделавший ему имя. Лурье знал каждую мельчайшую деталь о человеке. имя которого было на устах у всего Парижа. Но это не было главным для Лурье. Д'Эрвильи стал основным смыслом его жизни, еще будучи никому не известным актеришкой, который шастал вместе с уличным театром. Он, Лурье, уже давно заметил поразительное сходство с актером, разглядывая себя в зеркале. Все те же черты, все те же завитки волос... Он давно уже привык, что он и Д'Эрвильи - единое целое, хотя актер даже не слышал о нем.
Лурье - сын цветочницы, вырос чуть ли не в нищете. А пару лет назад выяснилось, что он внебрачный сын одного внушительного графа, который, перед тем. как отдать богу душу. велел разыскать Жака и сообщить о солидном наследстве. Лурье не испытывал к старику отцовских чувств, безразлично держа умирающего за руку и думая о том, что хорошее состояние ему сейчас как нельзя кстати. Получив деньги и положение, он беспрепятственно сможет последовать вслед за театром Д'Эрвильи и жить его жизнью.
Анри Д'Эрвильи и не подозревал о существовании Лурье. Он готовился к спектаклю, новой постановке шекспировской трагедии. Все мысли его были отданы предстоящему действу, а часть их - одной молодой особе, которую звали Луиза и которая постоянно посещала все его спектакли. Д'Эрвильи давно бы уже свершил к этой особе признанье, если б не боялся отказа. Его первая любовь была неразделенной и он вновь боялся обжечься.
Даже об этой неразделенной любви, цыганке с уличных подмостков. знал Лурье. Он переживал это чувство неразделенной любви вместе с актером, сам еще будучи в то время нищим сыном цветочницы, и даже замышлял убить цыганку, но она сама куда-то уехала с бродячим театром, облегчив ему задачу.
Лурье. в своей домашней "гримерной" также репетировал перед зеркалом роль. которую предстояло играть Д'Эрвильи. Он знал все слова от начала и до конца - и мог рассказать их хоть посреди ночи.
Стены были увешаны портретами Д'Эрвильи в разных костюмах, поразительно похожие на него самого. Половину из них Лурье рисовал сам. а половину заказал анонимно у самых известных художников. Так как никто к нему не заходил. а единственный слуга. и тот оказался немым. знать о "смысле его существования" никто не мог.
Слуга молча ставил на стол обед и так же молча уходил. Он уже заказал точно такой же костюм, какой будет на актере в день его спектакля.
Напевая любимую песню Д'Эрвильи, Лурье примерял парик. Даже. если он выскочил бы на подмостки сцены вместо Д'Эрвильи, самый дальнозоркий зритель не смог бы различить подмены.
А Луиза Фурье, молодая светловолосая баронесса. следовала за своим тайным возлюбленным. Д'Эрвильи, всегда стараясь быть на виду, и не упуская ни одного спектакля. но открыться актеру боялась. представляя его, такого знаменитого и всеми обожаемого, в окружении самых красивых поклонниц, от которых он устал.
Она заняла самую лучшую лоджию, расправив нежно-зеленого цвета платье. и обмахивая себя веером. В толпе она заметила его. Это был он и не он одновременно. Взгляд того Д'Эрвильи притягивал и располагал к себе, этого же отпугивал и отталкивал. его глаза бурлили насквозь.
"Как может быть Д'Эрвильи среди своих поклонников, когда он должен в гримерной готовиться к выходу!" - это показалось странным. - "Быть может опоздал", - предположила она. - "И взгляд был полон ненависти! Наверное, я ему опротивела!"
Луиза огляделась по сторонам и постаралась выдавить из себя непринужденный вид, пока не начали обсуждать и не дай бог строить предположения о причине ее печали!
А вот и он...
Коль поп не станет врать народу,
А пивовар лить в пиво воду.
Жечь будут не еретиков -
Сердца влюбленных простаков.
В суде невинных не засудят,
Долгов ни у кого не будет,
Забудет сплетню злой язык.
Закроет деньги ростовщик...
Такие времена настанут.
Что все ходить ногами станут... - повторил слово в слово Лурье шепотом, вслед за актером.
Зал взорвался овациями.
Луиза вспыхнула. Ей показалось, что Д'Эрвильи смотрел прямо на нее. Потом она вспомнила взгляд Лурье, которого приняла за актера. "Он понял, что я ему небезразлична и издевается! Какой стыд! Я больше не приду ни на один спектакль!"
А Лурье пожирал актера глазами. ловил каждый его жест, каждое слово, и жестикулировал вместе с ним. Он сидел в тени, невидимый для всех, зато ему было видно все. что он хотел. Он наслаждался спектаклем и актером, которого олицетворял с самим собой.