- Понимаете ли вы, что говорите? Неужели вам не ясно, что дочь Мацуэля Солано не может быть вам близка?
- Нет! - ответил я резко. - Этого я не понимаю! Я вам уже клялся, что совершенно невиновен в смерти вашего отца! И вы мне верите, я знаю, что верите! - уверенно закончил я.
Она посмотрела мне в глаза и более спокойным голосом сказала: - Да, я вам верю! Иначе, разве я была бы здесь? Я верю вам, вопреки доказательствам всей Санта-Лукки и, наконец, даже вопреки рассудку! Вот почему я и старалась вас спасти! Но если вы не убили моего отца, вы должны знать, кто это сделал! Откройте мне всю правду, скажите - кто?!
Ее настойчивая мольба, чуть было не пошатнула моего решения. Но я дал слово Норскотту, и мне стоило огромных усилий, что бы не нарушить его.
- Точно я не знаю ничего, Марчиа. Если другие считают кого виновным... - пробормотал я невнятно.
Она вздрогнула.
- Все равно от Лиги ничем не спасешься! - с отчаянием проговорила она. - Когда они пришли ко мне и сказали, что вы его убили, я пошла не раздумывая: я надеялась отомстить за отца... Затем ночью, в Парк-Лейне, я впервые поняла, что запуталась... с тех пор я стала их обманывать... Но, если бы даже я сказала им правду, это ни к чему бы не привело: они все равно не поверят! А теперь они и меня уже стали подозревать...
Ее бессвязная речь впервые пролила некоторый свет на это темное дело, загадочное для меня.
- Марчиа, кто я по вашему, - спросил я.
Она посмотрела на меня, ошеломленная странной интонацией моего голоса.
- Вы - Игнац Прадо! - медленно произнесла она.
- Клянусь вам, что нет!
Последовала минута глубокого молчания. Потом она, почти машинальным движением, положила свою руку на мою.
- Кто же вы? Говорите, молю вас! Кажется, я с ума сойду!
Я схватил ее руки и прижал их к сердцу.
- Марчиа, любовь моя, - шептал я, сжимая ее в объятиях, - подарите мне ваше доверие так, как я подарил вам свою любовь! Мы с вами запутались в какой-то паутине, сотканной самим дьяволом, и еще неизвестно, чем все это кончится... Выслушайте же меня! Я клянусь вам своей собственной любовью, что я не Игнац Прадо, и что я ничего не знаю о смерти вашего отца... Сейчас я вам ничего не могу больше сказать, но вы должны мне верить, Марчиа!
Она вырвалась из моих объятий и, бледная, как мраморная статуя, прислонилась к стене.
- Я чувствую, что вы говорите правду, - еле слышно прошептала она, но, боже, в какой вы ужасной опасности! Лопец со своими товарищами убьет вас. Вам остается только бежать отсюда и исчезнуть... Во всяком случае они убеждены, что вы - Игнац Прадо! А ваш двоюродный брат Мориц Фернивелл - он вас и выдал, - первы сообщил Лиге о том, что вы находитесь в Лондоне.
- Так оно и есть, - угрюмо кивнул я. - Я был уверен, что этой любезностью обязан мистеру Морицу!
- А теперь вы уедите! Немедленно!
- Я уеду только тогда, когда вы уедите, Марчиа! Если вы воображаете, что я оставлю вас одну с этой шайкой разбойников, вы жестоко ошибаетесь! Если я уеду, то вы поедите со мной: я ни на миг не удалюсь из Будфорда, разве только для того, чтобы привезти вас в Лондон!
- Это безумие! Тогда они убьют нас обоих, только и всего!
- Едва ли! - настаивал я. - Они пока еще слишком заняты тем, чтобы убить меня.
Она покачала головой.
- Лига всегда приводит в исполнение то, что она себе наметила! Здесь вопрос может идти только о времени: через неделю вы будете убиты, и ваш друг вместе с вами! О, вы не знаете, в какой опасности находится ваша жизнь! Послушайте, ведь кроме Прадо и Лопеца, еще четверо было, и все четверо убиты! А вы знаете, что случилось с Лопецом?
- Я вообще ничего не знаю про весь этот адский замысел, кроме того, что они три раза промахнулись, целясь в меня, и что, в конце концов, им удалось похитить моего несчастного Мильфорда. Но теперь я веду борьбу с ними, хотя бы для того, чтобы отомстить за Мильфорда!
- Мильфорд? - повторила она в ужасе. - Это тот, кого они пробовали отравить?
- Да! Он исчез три дня тому назад и я не знаю, что с ним!
Глубокий вздох вырвался из груди Марчии, и она еле слышно пролепетала: - Ах, вот что! Потому, должно быть, и исчез Да-Коста: он остался сторожить дом и должен был ежедневно писать Гуарецу!
В это время послышались чьи-то приближающие голоса, и мы замолчали, прислушиваясь...
Зазвучали шаги, несколько слов, произнесенных мужским голосом, звонкий женский смех...
Я тот час же узнал этот смех.
- Идите, Марчиа! Сюда идут двое из нашей аштонской компании, - сказал я тихо. - Нам надо как-то вывернуться, но представьте все мне: я сумею объяснить!
Марчиа не ответила и мы вышли из двери прямо на солнечный свет. В десяти шагах поднимались по дороге, по напрвлению к нам Бэн и мисс Йорк.
Когда мы вышли в открытую дверь, они остановились, и мы все четверо смущенно посмотрели друг на друга.
Воцарилось неловкое молчание.
Бен заговорил первый:
- А, это вы, Норскотт! Мисс Йорк утверждала, что внизу стоит ваш автомобиль!
- Да, в этом нет ошибки! - ответил я. - Позвольте мне представить вас друг другу: мисс де-Розен, мисс Йорк, сэр Джорж Бэн!
Чувствуя, что атмосфера сгущается, Бэн любезно спросил:
- Ну, как, автомобиль теперь в порядке?
- Я как раз пустил его для пробы, и при этом едва не задавил мисс де-Розен!
Марчиа улыбнулась с натянутой выдержкой.
- Я всегда говорила мистеру Норскотту, что он ездит слишком быстро!
- Вы где живете? - спросила мисс Йорк.
- Совсем близко отсюда, у друзей, - небрежно сказала Марчиа. Кстати, вы напомнили мне, что нужно торопиться. До свидания, мистер Норскотт! Большое спасибо вам за катание... Право, вам следовало бы заглянуть к нам до вашего отъезда. До свидания!
Она грациозно поклонилась вновь прибывшим и, махнув мне рукой, быстрым шагом, спустилась по холму.
Мисс Йорк, смотревшая на меня с лукавым любопытством, улыбнулась.
- Какой вы популярный человек, мистер Норскотт, - заметила она, даже здесь в Суффольке, вам никак не удастся скрыться от друзей!
- Очевидно так, - беспечно согласился я. - Вся окрестность, как будто, усеяна ими! Впредь, если захочу уединиться, останусь в Лондоне.
И чтобы не слушать дальнейших разговоров на эту тему, я предложил: