Вытянув шею, Кристин проследила за его взглядом и внимательно осмотрела долину. Они забрались довольно высоко, внизу расстилались широкие поля.
— Я никого не вижу.
— Его здесь нет. Хотя… Он может оказаться где угодно.
Скай посмотрел на деревья. Как прохладно, должно быть, в их тени…
— Кто — он? Ты вообще собираешься поговорить со мной? Ты еще ни слова не сказал про свои приключения… То есть странствия в прошлом. — Она стукнула брата по ноге. — Я уже места себе не нахожу! А ну давай выкладывай.
— С чего начать? — вздохнул Скай.
— С начала, болван! — Кристин опять пнула его. — Ты зарезал летучую мышь. Что было дальше?
И Скай поведал ей обо всем. Или почти. Он не утаил событий, в которых участвовал тысячу лет назад, но умолчал о собственных ощущениях. Для подобных откровений время еще не пришло.
Кристин слушала, сосредоточенно хмуря брови. Начав рассказ, Скай уже не мог остановиться, ему хотелось выговориться. Когда он наконец закончил, надолго воцарилось молчание, нарушаемое лишь воркованием голубя в кроне ближайшего дерева.
— У меня столько вопросов, что прямо дух захватывает!
— Представь себе, у меня тоже.
— Все, что я могу сейчас сказать, это… Черт подери!
Кристин смотрела на него круглыми от изумления глазами.
— А дальше?
Скай видел, что сестра лихорадочно обдумывает услышанное. Он пожалел, что не сказал ей сразу. Если кто и способен трезво мыслить, так это Кристин.
— Так… Скажи-ка, откуда ты знаешь, что за тобой гонится берсерк?
— Больше некому.
— Да, но ты сказал, что он погиб на поле боя.
— Точно, — подтвердил Скай. — Ему отрубили голову.
— Ты же сам говорил, что лишь те воины, которым не посчастливилось пасть в битве, становились живыми мертвецами, то есть драугами.
Скай кивнул.
— Если Ульф расстался с жизнью как подобает, значит, он прямиком отправился в свой скандинавский рай.
— В Валгаллу. Так считали викинги. Но откуда им знать? — Скай наконец перестал вглядываться в лесную чащу и посмотрел на Кристин. — Гарантий-то никаких. Еще они верили, будто труп обязательно надо сжечь, чтобы освободить дух умершего. Сомневаюсь, что кто-нибудь вытащил тело и голову Черного Ульфа из реки и сложил погребальный костер. Тем более почти всех наших перебили.
Скай поежился.
— Нет, это точно Ульф. Ты бы его видела! Он и до смерти выглядел как нежить.
— Думаешь, он последовал за тобой после битвы и добрался до самого Ладлоу?
— Нет, он давно здесь. Я встречал его дважды, но решил, что мне приснилось. Меня ведь и раньше мучили кошмары.
— Ты не хочешь к доктору сходить? — спросила Кристин, в задумчивости жуя ногти.
Обнаружив, что от них мало что осталось, она принялась сковыривать с дуба кору.
— Я пытался. Точнее, родители. Они таскали меня к психотерапевтам — все надеялись, что я перестану ходить и разговаривать во сне. Только проку от тех врачей было не больше, чем от сегодняшнего. Они не знают, что со мной, ведь это не я захлебывался, умирал от ран, превращался в медведя. Скорее всего, даже по ночам бродил не я, а мой двойник.
— Или фюльгия, — Кристин рассеянно отодрала струп коры. — Подожди-ка, ты ведь сказал, что Бьорн утонул!
— Не уверен. Когда мы с ним расстались, он явно шел ко дну. Но Бьорн наш предок, значит, он не мог тогда умереть.
— Разве что перед набегом он все-таки спутался со своей… Как там ее звали? Гудрун Прекрасная?
— Думаю, это я бы запомнил, — промямлил Скай.
Кристин ухмыльнулась.
— Надо будет уточнить у Сигурда, если мы снова увидимся, — торопливо добавил Скай, залившись краской.
— Не выйдет, ты ведь не хочешь возвращаться.
— Не хочу.
Прикрыв глаза, он принялся стаскивать пальто: становилось все жарче, хотя совсем недавно его бил озноб.
— Ты не виноват, — смягчилась Кристин. — Не представляю, какой кошмар ты там пережил.
Скай замер, так и не стянув рукав, и горько рассмеялся.
— Кошмар? Ты не понимаешь, Кристин. Я никогда не был так счастлив.
Девушка открыла рот от изумления.
— Да, я испугался до смерти. Но ведь я вселился в Бьорна, и берсерк во мне ликовал! Он, то есть я, упивался своей мощью! Я узнал, для чего рожден.
— Чтобы убивать? — в ужасе предположила Кристин.
— Да! — Он резко подался вперед и схватил ее за руку. — Я понял, что медведь всегда сидел во мне, он рычал в кромешной тьме, дожидаясь своего часа. В тот день он вырвался на волю.
Скай стискивал плечо Кристин все сильнее, словно древко боевого топора. Вскрикнув от боли, она вырвалась и попятилась. Скай уставился на сестру пылающим взглядом, невольно наслаждаясь ее страхом и болью, но миг спустя наваждение рассеялось так же внезапно, как и началось.