От мыслей о завтрашнем дне у него засосало под ложечкой. Чтобы скрыть волнение, Скай бросил вилку рядом с недоеденным тортом и шутливо поднял руки вверх:
— Сдаюсь! Больше в меня не влезет.
— Ты уверен? — спросил отец.
— Абсолютно.
— Ну что ж. — Генри пододвинул к себе тарелку сына. — Не пропадать же такой вкуснотище.
Мать принялась убирать со стола, и Скай вскочил, чтобы помочь ей.
— Наверное, пойду завтра в школу пешком.
— В такую даль?
Положив вилки в раковину, Соня смахнула выбившуюся прядь тыльной стороной руки.
— Лучше я тебя подвезу. Так и мне будет спокойнее.
Скай увидел тревогу в ее глазах. Он с грехом пополам дотянул до конца прошлого учебного года, доставив родителям немало хлопот своими ночными прогулками, а потом еще и удрал в Норвегию. Впрочем, после возвращения кошмарные сны перестали тревожить его. К тому же теперь Скай часами просиживал в местной библиотеке. Соня с Генри только диву давались, поскольку раньше не замечали за сыном особой любви к чтению. Впрочем, изумление сменилось радостью, едва Скай сообщил, что готовит важный реферат для школы, хотя на самом деле искал на книжных полках совсем другое.
Утратив бдительность, взрослые даже сняли домашний арест и отпустили сына одного в Лондон — Скай соврал, что непременно должен посетить музей, чтобы доделать летнее задание. Попав в столицу, он немедленно отправился в Хаттон-Гарден, где торговали ювелиры со всей страны, и показал меньший из алмазов Сигурда шести независимым оценщикам. Выслушав предложения, Скай остановился на самом выгодном и потребовал всю сумму наличными. Он в жизни не держал в руках столько денег — было страшновато, но чертовски приятно.
Он поднял глаза на озабоченное лицо матери.
— Мам, тебе не о чем беспокоиться. Я даже соскучился по школе. Кстати, в пятницу первый футбольный матч в этом сезоне.
— Как ты выйдешь на поле с больной рукой?
Скай глянул на бинты. Чуть раньше он заявил родителям, что поранился, пролезая сквозь колючую проволоку.
— Я же нападающий, а не вратарь.
— И все-таки, зачем добираться пешком? — недоумевала Соня, собирая со стола тарелки. — До школы идти добрый час. Во сколько тебя будить?
— Я хочу еще побродить по лесу, так что не позже половины шестого.
— Тогда я встану вместе с тобой.
— Не надо, мама, ну пожалуйста! — Скаю стоило больших усилий говорить спокойно. — Я хочу один пройтись по Уэнлок-Эджу, что тут такого? Раз уж ты разрешила мне выбрать, что будет на ужин, может, выполнишь и последнее желание приговоренного?
Он вытянул руки и дернулся, будто его тащили на веревке. Генри рассмеялся.
— Милая, парню шестнадцать лет. Конечно, ему стыдно приезжать в школу с мамочкой.
Соня провела рукой по лбу Ская. За лето его брови почти срослись.
— Даже не верится. В ту ночь стояла такая жара. Помнишь, Генри?
— Да, в давние времена погода была не чета нынешней, — по-стариковски проскрипел отец, чтобы насмешить сына.
— И звезды светили вовсю…
— А тебе не холодно было в воде во время родов? — спросил Скай.
— Нет-нет, — Мать села обратно за стол. — Женщины из нашей коммуны нагрели ее горячими камнями из костра.
Соня всегда с удовольствием рассказывала историю его появления на свет. Обычно Скай смущался, но в этот раз спокойно дослушал до конца.
К трем часам утра Скай тщательно упаковал рюкзак и дважды проверил, все ли на месте. Теперь осталось только ждать. Пускаться в путь слишком рано не имело смысла: первый поезд из Стреттона отправится в шесть двадцать восемь, а дорога до станции займет не больше часа. Тем не менее Скай решил выйти из дому в семнадцать минут пятого. Это время суток играло особую роль в его жизни — в самом начале истории с двойником он раз за разом просыпался в четыре семнадцать, и ровно столько было на часах, когда они с Кристин вышли к хижине Сигурда. К тому же Скай не сомневался, что именно в этот миг почти тысячу лет назад Бьорн опустился на морское дно, захлебываясь соленой водой пополам с кровью и увлекая за собой предателя-раба.
Скай подошел к окну. Во тьме стелились над землей белые клочья тумана. Стояла ясная, но безлунная ночь, и лишь звездный свет наполнял сад тенями, которые сгущались под сенью яблоневых деревьев.
Мрак еле заметно шевельнулся, и Скай отступил назад. С тех пор как на прошлой неделе его навестила Кристин, он каждый вечер выглядывал на улицу, ожидая, что серый плащ воспарит к окну. Но драуг больше не появлялся; лишь время от времени, в разгар августовской жары, Скаю мерещилось прикосновение ледяных пальцев. В такие мгновения он почти физически ощущал рядом с собой комок немого безнадежного отчаяния.