Фантом ее любил. Она это точно знала, потому что пес всегда весело вилял хвостом, завидев ее, и прыгал, пытаясь лизнуть в нос.
Нахмурившись, Оливия уселась на розовый стул и обвела мрачным взглядом свою веселенькую розовую комнату. С сегодняшнего дня она не любит розовый цвет. Голубой выглядит значительно лучше. Она заставит маму изменить все в спальне. Это самый лучший способ, чтобы начать превращаться в человека, который нисколько не беспокоится о других людях.
Когда спустя несколько минут Инес вошла в спальню, все покрывала и постель Оливии были на полу, а сама она деловито отрезала маникюрными ножницами оборки с обивки стула.
— Оливия! — завопила Инес. — Ты плохая девочка! Мама очень рассердится!
— Ну и пусть, — равнодушно ответила Оливия.
Мама не придала происшествию особого значения. Она окинула разгром в комнате равнодушным взглядом, вздохнула и велела Оливии оставить стул в покое.
Две недели спустя у Оливии появилась спальня в голубых тонах.
Глава 1
Люк был на полпути к вершине, по грудь в зарослях колючего кустарника, когда вдруг зазвонил мобильник. Чертыхаясь, он сунул записную книжку в карман, перебрался через корень поваленной ели и, приняв более или менее устойчивое положение, потянулся к телефону.
Женский голос на другом конце провода звучал официально и словно бы успокаивающе, что немедленно заставило его забеспокоиться.
— Это мистер Люк Харриман? Брат Розмари Харриман?
— Да, это я. Что с Розмари?
— С ней произошел несчастный случай…
— Несчастный случай? Ее жизнь в опасности?
— Не волнуйтесь, мистер Харриман. Приезжайте. Хотелось бы поговорить с вами лично.
— Скажите, что с ней случилось, — перебил Люк.
— Боюсь, не в наших правилах…
— Плевать на ваши правила. Просто скажите, что случилось.
— Хорошо. — Женский голос стал неестественно сдержанным. — Ваша сестра приняла слишком много таблеток.
— Что? — Люк поскользнулся, потерял равновесие и шлепнулся на кучу колючих веток, все еще прижимая трубку к уху.
— Мистер Харриман, вы слушаете?
— Конечно, слушаю.
— Ваша сестра приняла их слишком много. Мы промыли ей желудок, и сейчас она отдыхает. Но, мистер Харриман, если бы мы могли поговорить с вами…
— Из какой больницы вы звоните?
Она сказала, и уже через несколько секунд, наскоро упаковав рюкзак, он буквально скатывался вниз по крутому склону. Банальные биологические исследования в рамках правительственной программы были абсолютно неважной вещью в сравнении с благополучием его сестры. В первую очередь Розмари, с того самого дня, четырнадцать лет назад, когда он стал для нее единственной опорой в жизни.
Розмари поморщилась, когда Люк прикоснулся к ее запястью.
— О-о, — простонала она.
Люк зарычал:
— Рози, ради всего святого… — Он замолчал и покачал головой, не находя слов, чтобы выразить свои чувства.
— Что?.. — еле слышно спросила она. — Люк, почему я здесь? Это ведь больница, да?
— Ну конечно, больница. Разве ты не помнишь, почему здесь оказалась?
— Не совсем. Я знаю, что у меня сегодня утром не было занятий — это ведь было сегодня утром, правда? — и я готовилась к экзамену по английскому, когда… Ох! — Она прижала руку к голове.
— И что случилось, Рози?
Розмари опустила веки.
— Позвонил Майкл. Он сказал, что между нами все кончено, что он предпочел мне Оливию Франклин…
— Кто такая, черт побери, эта Оливия Франклин?
— Дочь Джо Франклина. Ну знаешь, один из этих богатеев. Какой-то финансовый магнат. Она учится вместе со мной.
— Понятно. И что ты делала после звонка Майкла?
— Я позвонила Оливии. Мне не следовало этого делать. Она просто посмеялась и назвала меня маленькой робкой мышкой.
Люк почти взревел:
— Робкая? Рози, не верь этому. Ты красавица и добрая и…
— Ты мой брат. А большинство мужчин не любят веснушки и светлые волосы. И потом, Оливия такая яркая и эффектная. Как Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром».
Люк выругался в ответ, и Розмари поспешно добавила:
— Как бы то ни было, Оливия получила Майкла, но сейчас она больше уже не хочет его.
— Рози… — Большая ладонь Люка коснулась ее запястья, не давая закрыть глаза руками. — Ты приняла целую кучу таблеток. Зачем ты это сделала? — Глаза Люка были полны боли. — Неужели ты не понимала, что эта крыса не стоит того?