— И что же в нем… замечательного? — Николай заинтересованно раскрыл альбом на середине.
— А там есть и эта девушка, господин комиссар, — простодушно улыбнулся Велесов, — в самом начале.
Берест быстро отлистал фото назад, нашел и прочитал подпись на обороте снимка:
— «Любимому Илюше на память от дочери гор Тояны».
Он вынул фотографию из альбома и перебросил мне. Да, это была она, таинственная и неуловимая незнакомка. И это ее же мы видели в ванной комнате VIP-номера в момент телепортации! Теперь я был окончательно в этом уверен. Я не мог обознаться.
— Интересно, дочерью каких гор она себя именовала? — спросил Олег, забирая у меня снимок и с любопытством его разглядывая. — И чье это имя — Тояна? Татарское?
— Не совсем, — сказал я. — Скорее, алтайское или шорское. И горы соответственно — Алтай или Кузнецкий алатау…
— Кажется, был такой сибирский хан Тоян? — встрял в обсуждение неугомонный Данила. — И по-моему, он был татарин.
— Сибирское ханство, чтоб ты знал, — повернулся я к нему, — было государством многонациональным, и татары в нем отнюдь не являлись подавляющим большинством, скорее наоборот. И у них не было традиции в наследовании верховной власти. Новый хан избирался на Великом курултае — этаком симпозиуме вождей всех племен, населявших союзную территорию. Так что Тоян, наиболее вероятно, все-таки был не татарином, а шорцем.
— Какой ты умный, Дмитрий Алексеевич! — Ракитин округлил глаза, в которых прыгали веселые чертики. — Тебе череп не жмет?
— Иногда, — важно кивнул ему я. — А вот вам еще одно соображение: если Ильхан располагал фотографии в хронологическом порядке, а я думаю — это так, значит наша визави — давняя его пассия, и следовательно искать ее нужно скорее среди институтских подружек Амиева.
— Гениально, Холмс! — окончательно развеселился Олег.
— Элементарно, Ватсон, — скривился я. — Павел, я так понимаю, уже провел какой-то поиск?
— Конечно, Дмитрий Алексеевич, — воспрял притихший было Велесов. — По базе мэрии, да и по нашей гражданской, в городе на данный момент проживают только две из бывших подружек Ильхана Амиева — Елена Петровна Сухова и Светлана Ивановна Липская. Сухова, кстати, училась вместе с Ильханом в одной группе на экономическом факультете, а со Светланой наш мачо познакомился полгода назад на какой-то презентации, где она работала в обслуге.
— А откуда же тогда взялась эта Тояна? — спросил Берест, усиленно дымя трубкой.
— Наверное, только что приехала, — пожал широченными плечами Павел. — Выясним, Николай Матвеевич.
— Если она приехала обычным способом, то ее карта должна быть в базе мэрии, — сказал Ракитин голосом опытного провокатора.
— А если не обычным? — невинно поинтересовался я, глядя на комиссара.
— Только без чертовщины! — протестующе поднял руки тот. — Значит так, Велесов занимается Тояной и уточнением ее личности, Седых продолжает работу по вещдокам, Котов, то есть Кротов, заканчивавет отработку Красилина, А Ракитин осуществляет общее руководство. Вопросы есть?.. Вопросов нет. Все свободны!
Глава 5
Я шел по узкой лесной тропе, каменистой и извилистой, в почти кромешной темноте. Собственно, тропы видно не было, угадывалось лишь ее присутствие, а вот нагромождение черных теней с обеих сторон на каком-то густо-сером колышащемся фоне ясно указывало на густые заросли. Вдобавок ветви то и дело норовили схватить за руки, ударить по лицу, но всякий раз удивительным образом отступали, словно отведеные невидимой заботливой рукой.
А ночной лес жил своей тайной, бурной жизнью, наполнявшей окружающее пространство шорохами, криками, шепотом, вздохами и взвизгами неизвестных животных или птиц. И не было ему никакого дела до одинокого странного путника зачем-то вторгшегося в его владения.
Я шел по тропе, будто влекомый неким неслышимым зовом, настойчивым и грозным, не позволявшим останавливаться или выбирать направление — вперед по тропе и ни шага в сторону! Даже казалось временами, что кто-то подталкивает, торопит в спину. Сопротивляться я не мог, да и не хотел почему-то. Наоборот, с каждым шагом меня все больше охватывало радостно-тревожное ощущение встречи с кем или чем — я бы не стал определять, просто предвкушение некоего приключения, пожалуй, самое сильное из всех известных человеку наслаждений. И неважно, чем это может потом обернуться!..