– Не надо было ей уезжать в деревню на время беременности, – сказал Борис Дмитрию, когда тот рассказал обо всём.
– Да, – кивнул Дима. – Но я не смог убедить её остаться под наблюдением врачей.
– А, в общем-то, что они могли предложить, – вздохнул Борис. – В нашей-то глухомани… Да с её подорванным здоровьем…
– Люда была уверена, что чистый воздух и хорошие деревенские продукты помогут укреплению её организма и сделают сильным ребёнка…
…Девочка родилась с тем же диагнозом, что и первый младенец – гемолитическая болезнь. Не прожив и суток, новорождённая покинула этот мир…
– Обещаю, у вас родится здоровый ребёнок, – сказал Борис, когда Людмилу выписали из роддома. – Теперь я почти всемогущ…
По прихоти судьбы, в тюрьме Борис приглянулся уголовному авторитету, контролирующему Сибирск и область. Этот человек разглядел в Борисе себя в молодые годы.
– Борька, ты удивительно похож на меня, – сказал хозяин Сибирского края. – И не только внешне.
Этот всемогущий авторитет пообещал сделать Бориса своей правой рукой и сдержал своё слово. И Борис не возражал – он посчитал это подарком судьбы, о лучшей доле после тюрьмы он и не мечтал…
Людмила, помимо старенькой, почти ничего не понимающей бабушки, была у Бориса единственной родной душой. И он пообещал себе сделать жизнь сестры счастливой.
Глава 14
Аню не покидало ощущение, что счастье, неожиданно встреченное, медленно растворяется в пространстве. Хотя Дима не только не отлучался от неё, но и казалось, стал ещё нежнее, внимательнее, заботливее. Если только это было возможно – ведь любовь его завладела душой Ани, целиком захватив её в плен волшебного чувства, с первого взгляда их встречи.
И Аня безмерно любила его.
Но почему-то вещи, увидев или почувствовав которые, нужно было подумать – ну и что? – действовали на Аню, словно энергетические вампиры, отнимая веру и силы. Прошедшее время не помогало…
В сентябре Дима всё же уговорил Аню навестить тётю. И они провели несколько дней в обществе Петра и Мани. Аня, уже почти свыкшаяся с переездом тёти, наслаждалась поездкой. И лишь одно обстоятельство омрачило свидание: перед отъездом Аня обратила внимание на обручальное кольцо тёти и почувствовала, как перехватывает дыхание и радость жизни растворяется… На постаревшей руке Мани сияло новенькое обручальное кольцо – Аня не хотела такого итога её и Диминой любви. Кольцо сияло на пожилых Маниных руках, а Аню остро прорезало желание сейчас ощутить на своём безымянном пальце правой руки ободок золотого металла – прочного, вечного, гордого… Сейчас ощутить!
…– Анют, что-то ты изменилась, – однажды к ней забежала Ляля. – У вас всё в порядке?
– Да, всё нормально, – кивнула Аня. – Просто в последнее время меня гложет… Ну… понимаешь, Ляль, мне хочется… Хотя я понимаю, что это глупо!
Аня рассказала подруге о чувствах, посетивших её в Болгарии, у тёти.
– Действительно, – покачала головой Ляля. – Димка любит тебя по-настоящему! Да не каждый законный муж так любит! Димка боготворит тебя!
– Зачем мне нужен этот штамп в паспорте, правда? – вздохнула Аня.
– Формальности ничего не значат, – подытожила их разговор Ляля. – Поэтому, перестань хандрить!
Разговор этот немного взбодрил Аню. Но положительный заряд подействовал не надолго…
…В октябре деревья оголились, а мучившие Аню раздумья возобновили свои терзания с новой силой. Будто обнажённые нервы содрогались от безумной боли и заставляли душу стонать. И ветреными, прохладными октябрьскими ночами Аню изматывала бессонница, навевая всё более грустные мысли.
«Я – всего лишь часть его жизни, какой-то краешек… Я – чужая Диме… Потому что не жена…»
Всё то, что раньше не имело значения, теперь не то чтобы отнимало веру в их любовь, но приобретало устрашающе-гигантские размеры.
"Счастье ускользает, потому что я оказалась слабой…"