Коултер Кэтрин
Двойной удар (Фбр-триллер, №11)
ГЛАВА 1
САН-ФРАНЦИСКО
в четверг вечером
Джулия насвистывала. Она была счастлива, поняла она, по-настоящему счастлива, впервые за, казалось, целую вечность. Полиция наконец сдалась, СМИ переключились на новые, более захватывающие истории, чтобы поднять рейтинг.
А бездушные папарацци, которые прятались за кустами, машинами и деревьями, один из них даже присел за мусорным баком, пытаясь поймать ее — что?
— встреча с возлюбленным, чтобы заработать денег, продав фотографию Национальному Дознаватель? Или, может быть, написать признание в убийстве на стволе дерева? После шести бесконечных месяцев они двинулись дальше, снова сосредоточив свои камеры на кинозвёздах и артистах, которые были гораздо интереснее её.
На самом деле, именно её муж, доктор Август Рэнсом, был магнитом для СМИ, а не она. Она была лишь временным развлечением, просто чёрной вдовой, которой, вероятно, удалось избежать наказания за убийство очень известного человека и медиума, человека, говорившего с мёртвыми. Свободна, наконец-то я свободна.
Она не знала, сколько прошла от своего дома в Пасифик-Хайтс, но теперь прогуливалась по пирсу 39 в заливе, чистейшей туристической достопримечательности с магазинами, умными белолицыми мимами и местными тюленями, и всё это – буквально в двух шагах от Рыбацкой пристани. Она зашла в магазинчик с помадкой, за который можно было умереть, а теперь стояла у перил на западной стороне пирса 39, медленно жуя свой драгоценный кусочек ореховой помадки и наблюдая за десятками толстых тюленей, растянувшихся на плоских деревянных баржах у пирса. Она слышала, как вокруг разговаривают, смеются, шутят, спорят, родители угрожают или подкупают своих детей, – всё это казалось таким обыденным.
— это было чудесно. В апреле в Сан-Франциско майские цветы были вызваны не апрельскими ливнями, а прекрасным струящимся туманом, клубившимся по мосту Золотые Ворота. Удивительно, но даже в воздухе стоял особый запах апрельского тумана — свежий, свежий, терпкий, слегка влажный, с лёгкой кислинкой.
Она дошла до конца пирса и посмотрела на Алькатрас, который, на самом деле, был не так уж и далеко, но купание могло убить – будь то бурное течение или ледяная вода. Она повернулась и облокотилась на перила, жадно наблюдая за людьми. Людей, бредущих до самого конца пирса, было не так уж много. Она смотрела, как загораются огни. Быстро холодало, но ей не было холодно в её стильной кожаной куртке. Куртку она нашла на гаражной распродаже в Бостоне, когда…
В колледже, и эта куртка до сих пор была её любимой. Август выглядела одновременно кислой и довольной, когда надевала эту куртку. Не желая ранить его, она никогда не говорила ему, что в этой куртке она снова чувствовала себя молодой Джулией – жизнерадостной душой и сердцем. Но Августа не было рядом, и в этот момент она чувствовала себя такой беззаботной и юной, словно вот-вот соскользнёт с толстых досок. Она не замечала, сколько времени прошло, но внезапно вокруг неё воцарилась тишина, преобладающая над звуками, и зажглись все огни. Несколько туристов, не вернувшихся на ночь в свои отели, зашли поужинать в один из полудюжины близлежащих ресторанов. Она посмотрела на часы – почти половина восьмого. Она вспомнила, что в восемь у неё был назначен ужин в клубе «Фонтан» с Уоллесом Таммерлейном, имя, которое, как она знала, он придумал, когда тридцать лет назад решил заняться экстрасенсорикой. Он был давним другом Августа и бесчисленное количество раз говорил ей после смерти её мужа, что Августа приняли в «Блисс», что Август на самом деле не знает, кто его убил, и ему это не особо важно. Теперь он был счастлив и всегда будет заботиться о ней.
Джулия поверила его словам. В конце концов, Уоллес был другом Августа, таким же законным, как и её муж. Но она знала, что Август насмехался над многими так называемыми медиумами, с отвращением качал головой, глядя на их выходки, хотя и восхвалял их артистизм. Во что же она верила? Как и многие люди, Джулия хотела верить, что существуют особые люди, способные говорить с мёртвыми. Она всем сердцем верила, что Август – один из них, но таких, как он, было очень мало. За годы, проведённые с Августом, она видела и встречала множество самозванцев. Хотя она и молчала, ей казалось, что, по их словам, все близкие, умершие, независимо от обстоятельств смерти, всегда блаженно счастливы в загробной жизни, всегда довольны и умиротворены, даже воссоединяются со своими давно умершими питомцами. Но она не могла не задаться вопросом, действительно ли Август счастлив в «Блаженстве», не хочет ли он, чтобы тот, кто его убил, заплатил. Кто бы не хотел? Она хотела. Она спрашивала его друзей и коллег из мира экстрасенсов, могут ли они узнать, кто его убил, но, очевидно, никто из них не обладал этим особым даром. Эта недальновидность была досадной, особенно для Джулии, поскольку полиция пристально следила за ней и не смотрела ни на что другое, по крайней мере, насколько она могла судить.