«Однажды я пришёл домой пораньше и обнаружил полицию в подвале. Я понял, что у меня серьёзные проблемы. Томас, должно быть, помог им получить ордер на обыск. Мой адвокат рассказал мне, что полиция нашла в подвале средневековые орудия пыток со следами засохшей крови».
Савич кивнул.
Старик покачал головой. «Но это были не мои вещи, а моего отца. Он был настоящим фанатом истории, обожал эти старые вещи, всё, чем пользовались инквизиторы, было ему необходимо. Все знали о его камере пыток, как он любил её называть.
— он был чудаком. Крови не было, пока Томас не раздобыл её и не размазал по оборудованию моего отца. Мой старик был безвреден.
«Они нашли нож за батареей», — сказал Шерлок.
«Ха! Я бы не был таким уж дураком. Это был ещё один нож. Томас, должно быть, достал кровь той же группы, что и у его родителей, и натёр ею нож — тогда ДНК ещё не было, так что всё было просто. А потом он подбросил её, чтобы копы нашли».
«Что вы сделали с ножом, которым воспользовались?»
«Я уронил его в реку Лански в пяти милях от дома. Но что я мог сделать? Ничего, вот что.
«Для меня всё равно всё было кончено, и я это знал. Как можно бороться с тем, что тебя подставили за серию убийств, которые никто не совершал?»
Шерлок спросил: «Когда ты рассказал Томасу Паллаку, что спал с его матерью?»
Старик рассмеялся. «Когда меня выводили из зала суда под конвоем двух охранников сразу после оглашения обвинительного приговора, старый Томас рванулся вперёд и бросился мне прямо в лицо. Он выглядел диким от торжества, и я знал, что он хочет позлорадствовать, поэтому я прошептал ему это прямо в лицо, а затем спел «Мэгги Мэй» и облизнулся. Он прыгнул на меня, но охранники оттащили его. Я помню это так отчётливо, что слышал, как тяжело дышит Томас, когда я смеялся над ним, пока охранники вытаскивали меня оттуда.
«Но эй, у меня здесь много друзей, и мир в безопасности от меня.
Я чувствую усталость. Хочу поспать, чтобы позже вернуться к покеру с Мозесом. Он отличный игрок, этот старина Мозес, просто немного хромает в стратегии. Он ни черта не умеет блефовать.
Савич сказал: «Мистер Джеймс, мы ценим, что вы рассказали нам о том, что произошло, но настоящая причина, по которой мы пришли к вам…» Он увидел, как опустились веки старика, и быстро добавил резким и жёстким голосом: «Знаете ли вы, что Томас Паллак наконец женился? Почти три года назад».
Кортни широко раскрыл глаза. Он выглядел удивлённым. «Разве это не что-то? Нет, я не знал. Здесь мало новостей. Я удивлён, признаюсь. Это всегда была его мама, всегда. Я думал, он сойдет в могилу, оплакивая её, и будет видеть о ней мокрые сны».
Теперь, когда они снова смогли его сосредоточить, пришло время отступать.
Шерлок спросил: «Знаете ли вы, что Томас Паллак утверждает, будто общался через медиума со своими умершими родителями каждую среду и субботу вскоре после того, как вы убили их много лет назад?»
Это его оживило. «Экстрасенс? Нет, ты меня разыгрываешь. Он нашёл кого-то — медиума, да? — который разговаривает с мёртвыми? Интересно, правда? Он совсем спятил, что ли?»
Савич сказал: «Какие бы чувства Томас ни испытывал к матери, похоже, он действительно любил обоих родителей. Он утверждает, что они дают ему советы, заботятся о его делах и всегда рядом».
Старик фыркнул. «Мертвецы рядом с ним. Ну и что не так с этой фотографией? Ну, его отца рядом не было. Никогда. И Томасу было глубоко наплевать, что думал или чувствовал его отец. Как я уже говорил, он любил свою маму — слишком сильно.
«И что, он женился? Наконец-то нашёл ей замену.
Представь себе. Интересно, что думает об этом гнилая, червивая старушка Мэгги Мэй?
Заменить ее?
«Интересно, как выглядит жена Томаса?»
«Одну минуту, мистер Джонс». В этот момент Савич почувствовал прилив адреналина.
Он видел, как дрожат руки Шерлока, и знал, что она тоже это чувствует. Он открыл портфель и протянул старику цветную фотографию – не Шарлотты, а Кристи. Но это не имело значения. Он смотрел на фотографию вместе с Кортни Джеймс.
Кортни поднял голову и посмотрел на Савича. «Что это, чёрт возьми, такое, агент?»
«Фотография новой жены Томаса, как я вам и говорил».
«Нет, нет, ну же, я не такой уж старый. Я так хорошо помню развевающиеся тёмные волосы Мэгги, эти яркие сине-зелёные глаза. И её белую кожу, такую нежную…» Кортни Джеймс замолчала и просто смотрела и смотрела на фотографию.
Наконец, он произнёс растерянным голосом: «Боже мой, это же Мэгги Мэй, только гораздо моложе. И одежда, и причёска не могут быть такими. Вы хотите сказать, что это жена Томаса, агент Савич?»