Судья Шерлок слегка коснулся рукава Дикса, потянув его вперед.
«Диксон, познакомься с нашими друзьями, Томасом и Шарлоттой Паллак».
ГЛАВА 12
Дикс шагнул вперёд, протягивая руку, – благовоспитанный, прекрасно воспитанный джентльмен. «Мистер Паллак, миссис Паллак», – произнёс он ровным и спокойным голосом, как залив в тот вечер под полумесяцем и совершенно ясным небом.
Он пожал руку Томасу Паллаку, затем повернулся к жене и сделал ещё полшага, потому что не мог остановиться. Он был уже в футе от неё.
Она улыбнулась ему и подала руку. Он не отрывал взгляда от её лица.
И она ни разу не отвела от него взгляда.
В её глазах не было узнавания. Она меня не знает. Она не... Кристи.
Но она была близнецом Кристи, в этом не было никаких сомнений. Теперь он понимал, почему Жюль Адвер упал от неожиданности, увидев её.
Глаза у неё были сине-зелёные, бледные, как у Кристи, но форма чуть отличалась. Выражение лица было тёплым и заинтересованным, но в нём не было той искры, что была у Кристи – неважно, злилась ли она, радовалась, грустила или сияла от удовольствия, – в глазах Кристи каждый день светилась неповторимая радость. За этими глазами не было его Кристи. Дикс всю дорогу из Ричмонда изучал фотографию своей жены, вспоминая каждую деталь, нюанс каждой черты лица в каждом настроении. Он заметил, что нос Шарлотты Паллак был чуть тоньше, чем у Кристи. У Кристи был нос Чаппи, а этот нос перед ним – не он. Но он был очень близко. Если бы он увидел её с расстояния шести футов, то и сам, наверное, упал бы от шока. Но что, если бы она потеряла память, сделала пластическую операцию – нет, нет, это было бы глупо. Она не была Кристи, просто не была ею.
Он ощутил огромную печаль, почувствовал, как что-то сломалось внутри него, и понял, что надежда на то, что эта женщина - его давно пропавшая жена, была совершенно неосуществимой.
Но нет, эта женщина была незнакомкой.
«Мистер Нобл? Что-то не так?»
Её голос. Чёрт, это был почти голос Кристи. Её пальцы сжали его. Он резко отпустил её руку, понимая, что мистер Паллак, мужчина старше Чаппи, под семьдесят, дородный, с брюшком, аккуратно скрытым под безупречным костюмом, – муж этой женщины – смотрит на него, буквально смотрит на него, приподняв бровь, внезапно заподозрив его, потому что он слишком долго держал руку жены, был слишком настойчив, не…
…ведет себя нормально, предположил Дикс. Возможно, он размышлял, не проявляет ли этот незнакомец сексуального интереса к его молодой жене.
Дикс быстро отступил назад и выдавил из себя безразличную улыбку.
Всё кончено. Это не Кристи.
Он сказал: «Простите, что так пристально на вас смотрю, миссис Паллак. Вы напоминаете мне кого-то, кого я знал очень хорошо когда-то. Как и она, вы очень красивы».
Это было идеальное решение. Томас Паллак, казалось, взял свои подозрения под контроль. Диксу показалось, что он теперь гордится перед молодым альфа-самцом, который открыто восхищался его женой, но не мог быть с ней, потому что она принадлежала ему. Что касается Шарлотты Паллак, то она склонила голову набок и продолжала смотреть на него, одновременно удивлённая и обрадованная комплиментом. Она не знала его, понятия не имела, кто он и что он.
Это не Кристи.
Эвелин Шерлок сказала лёгким, общительным голосом: «Эта история с близнецами… Хотела бы я найти свою. Интересно, она в психушке или, может быть, настоятельница в итальянском аббатстве. Что думаешь, Корман?»
Судья Шерлок рассмеялся глубоким, полным смехом, который дал Диксу время восстановить полный контроль и обрести здравый смысл. «Пожалуйста, Эвелин, я не настоятельница, итальянка ты или нет, я бы с этим не справилась. Как вы думаете, вы смогли бы сделать вино в вашем монастыре?» Он добавил с улыбкой, обращаясь к Томасу и Шарлотте Паллак: «Проходите в гостиную. Мы выпьем и съедим несколько восхитительных закусок Изабель перед ужином, который заставит нас всех ослабить пояса». Это не… Кристи.
Но он обнаружил, что идёт позади неё, изучает её походку, сравнивает с походкой Кристи. Были едва заметные различия, но дело было в том, что разницы было не так уж и много, словно она наблюдала за Кристи, копировала её – нет, ему нужно взять себя в руки, нужно покончить с этим прямо сейчас. Завтра он вернётся домой и наконец сделает то, что должен, чтобы прояснить своё семейное положение. Он предстанет перед судьёй и произнесёт слово «отказ». О Боже, он не знал, выдержит ли это – нет, пора, давно пора. Он сделает то, что должен. Он перестанет жить в подвешенном состоянии. Это несправедливо по отношению к Рут. Он молился, чтобы она стала его Рут, чтобы ему посчастливилось встретить в своей жизни двух необыкновенных женщин. И это несправедливо по отношению к его сыновьям. Они все слишком долго были в подвешенном состоянии.