Джулия вскочила на ноги и побежала за ним, выстрелив ещё несколько раз, пока он скакал вниз по лестнице. Он двигался слишком быстро, уклоняясь то влево, то вправо.
Он внезапно повернулся к ней лицом, присел и на мгновение остановился, чтобы прицелиться.
Нет, он не целился, он пытался вставить еще одну обойму.
Она опустилась на колени, отступила за перила, вставила новую обойму в SIG и выстрелила снова, промахнувшись на несколько дюймов, но сбила кусок столба, разбросав деревянные осколки. Мелкие осколки полетели, как дротики, ему в лицо и шею. Он застонал от боли, его рука дернулась, чтобы закрыть лицо. Она продолжала стрелять, сбегая вниз по лестнице прямо на него, и он повернулся и побежал. Она поняла, что ее вторая обойма почти пуста. Она не хотела, чтобы закончились патроны. Но она не могла удержаться и выстрелила еще раз. Пуля попала в плитку рядом с его правой ногой, и она услышала, как он ругается. Он рывком распахнул входную дверь, когда она выстрелила еще раз, и он исчез.
Не было ни крика, ни воя. Не было вообще никакого звука. Он отключил её систему безопасности.
Она пробежала через прихожую и протянула руку, чтобы ухватиться за ручку.
Нет, не открывай входную дверь, не давай ему ещё одного шанса. У него, наверное, новая обойма. Он может стоять прямо снаружи, ожидая, когда она покажется, ухмыляясь, словно ожидая момента, чтобы выстрелить. Она глубоко вздохнула, чувствуя, как сердце колотится так громко, что становилось больно. Она успокоилась. С ней всё в порядке.
Её рука сжала дверную ручку. Она дрожала от всё ещё бушующего в ней адреналина. Нет, ей нужно быть умнее, она не может пойти за ним.
Она всадила ему пулю в руку, и деревянные занозы вонзились ему в лицо и шею. Она хорошо постаралась. Она надеялась, что он придёт к ней домой.
Ей отчаянно хотелось открыть входную дверь и выглянуть ему вслед. Погоди-ка, сколько же патронов у неё осталось в обойме? Не так уж много, не могло же их быть много.
Она приоткрыла входную дверь, услышала, как завелась машина, примерно в полуквартале от нее, услышала, как она тронулась, а затем звук двигателя затих.
Она подбежала к телефону, но не стала набирать 911. Она набрала номер мобильного телефона специального агента Чейни Стоуна.
ГЛАВА 17
Чейни доехал от Бельведер-стрит в районе Аппер-Хейт-Эшбери до особняка Рэнсом на Бродвее чуть меньше чем за восемь минут. Он позвонил капитану Фрэнку Полетту и рассказал ему о случившемся: он едет к дому Джулии Рэнсом.
Она стояла прямо у приоткрытой входной двери, когда он резко въехал на подъездную дорожку. Он выскочил из своего «Ауди», обвел взглядом свой «СИГ», всматриваясь в тени. Он никого не увидел, никакого движения. Он убрал свой «СИГ» в кобуру и поднял руку, чтобы удержать её.
Когда он уже почти подошел к входной двери, он спросил: «Ты в порядке?»
«Да. Ты что, не помнишь? Я же тебе уже три раза говорил, что со мной всё в порядке.
Входите, входите. Я был дураком, идиотом. Я мог бы его убить, но нет, мне пришлось сказать ему не двигаться, и тут он обернулся… Боже, Чейни, он так быстро двигался, но я лежал на животе на полу, и я всё-таки выстрелил ему в руку. Потом он выстрелил в меня, выстрелил много раз, но промахнулся, он стрелял туда, куда ожидал, и был слишком высоко.
«Мне не следовало говорить ему не двигаться. Мне нужно было просто выстрелить в него и продолжать стрелять, как ты мне сказал, но я этого не сделал. А потом я выстрелил в свою лампу. Я идиот.
Но я ему в руку выстрелил, так что это уже кое-что. Может, у него заражение крови случится, как думаешь?
Её голос был безумно высоким. Когда она срывалась, он знал, что это затянет её на мат на несколько часов. Она продолжала говорить, повторив одно и то же ещё пару раз, пока он разглядывал каждый её дюйм. Она говорила и выглядела как подросток под кайфом, слова вылетали почти бессвязно. На ней была длинная тёмно-синяя пижамная рубашка с Чудо-женщиной спереди, на ногах спортивные носки.
Волосы ее растрепались вокруг лица, синяк на челюсти только-только начал заживать.
Он легонько прижал пальцы к её рту, заставляя её замолчать. Она что-то проговорила сквозь его пальцы, прежде чем замолчать. Когда он пошевелил пальцами, она открыла рот, одарила его безумной улыбкой, а затем снова закрыла его, но не раньше, чем из неё вырвалось больше дюжины слов.