Савич кивнул. «Я расследовал другое дело для агента Чейни Стоуна в Сан-Франциско, и имя Паллака появилось в списке клиентов медиума, убитого полгода назад. Паллак ходит к нему после смерти родителей в 1977 году, каждую среду и субботу. Полагаю, он и сейчас этим занимается. Интересно, правда?»
Дикс спросил: «Зачем кому-то это делать?» Савич ответил: «Ну, эта информация привела к ещё одному факту о Паллаке, который может многое объяснить. Родители Паллака были зверски убиты в своём поместье в Саутгемптоне 17 февраля 1977 года».
Рут подалась вперёд, уперев руки в колени. «Ух ты, плохой конец. Думаю, так легче понять, что такое дух». Дикс спросил: «Убийцу поймали?»
Да, но не местные копы. Их сорокаоднолетний сын, Томас Паллак, нанял целый батальон следователей, чтобы найти его. Они поймали его, когда полиция наконец обыскала подвал соседского дома. Его зовут Кортни Джеймс; он в Аттике навсегда. Джеймс был ребенком из трастового фонда, с кучей старых денег. После того, как родители Джеймса ушли на пенсию в Италию, он жил один в семейном особняке. Он был тихим, умным, замкнутым. Он управлял банками отца, ездил в Нью-Йорк каждый день, регулярно, как часы. Никто не мог сказать о нем ни слова плохого.
Следователи нашли нож, которым он убил Паллаков, в подвале. На нём была их засохшая кровь — по крайней мере, это была их группа крови, ДНК тогда не было. Поползли слухи, что до Паллаков он убил ещё кого-то, что он был серийным убийцей, и они были лишь его последними жертвами.
«Он предстал перед судом и был признан виновным, несмотря на то, что нанял себе кучу высокооплачиваемых адвокатов».
Рут спросила: «Значит, Кортни Джеймс все еще жив?»
Савич кивнул. «Ему уже почти восемьдесят, он один из самых знатных стариков Аттики. Поскольку у него есть деньги, он раздаёт их сокамерникам, добиваясь уважения, преданности, защиты. Никто его не огорчает. Он даже дарит охранникам и их семьям рождественские подарки».
Рут спросила: «Как его адвокаты уберегли его от смертного приговора?»
Савич сказал: «Тогда в Нью-Йорке не было смертной казни, поэтому он получил два пожизненных срока подряд».
Дикс сказал: «Ты сказал, что распространился слух, что он убил других людей в
В дополнение к старым Паллакам? Что с ними случилось?
«Это были слухи, но никакой конкретики. Кортни Джеймса судили только за убийство Паллаков, но вы знаете, о чём думали присяжные, глядя на него».
Рут сказала: «Мне кажется, что Томас Паллак мог быть источником сплетен, чтобы быть уверенным, что Джеймса признают виновным».
Дикс сказал: «Я думаю, Паллак стал бы отличным послом во Франции, не так ли?»
Рут рассмеялась. «Да. Хотелось бы узнать, что Томас Паллак говорит маме и папе каждую среду и субботу». Она взглянула на Дикса, увидела внезапную боль в его глазах и поняла, что он думает о Кристи. Она вскочила на ноги и направилась на кухню, крикнув через плечо: «Чай тебе, Диллон, и воду в бутылках всем остальным, хорошо?»
Она аккуратно отмеряла немного особого черного чая Савича в старый грузинский чайник, заливая кипятком чайные листья, когда почувствовала на своем плече чью-то руку.
«Ты молодец, малыш. Знаю, это тяжело. Потерпи, мы всё решим, и тогда вы с Диксом сможете жить дальше».
Не говоря ни слова, Рут повернулась и уткнулась лицом в плечо Савича, но не заплакала. Она не собиралась позволить слёзам прорваться наружу. Она боялась, что они никогда не остановятся, а Диксу это было меньше всего нужно. Савич обнимал её, пока они снова не воссоединились.
Он прижал её к себе. «Ты прекрасно выглядишь, а мой чай хорошо заварен.
Давайте поговорим об Атланте, хорошо?
Рут и Савич едва успели раздать напитки, как входная дверь распахнулась, и вбежали трое детей. От двоих разило подростковым тестостероном и сахарным кайфом. Шон был так возбуждён, что подпрыгивал на месте. Лили и Саймон последовали за ними, улыбающиеся и измученные.
Савич направил благодарность своей сестре и ее мужу.
Роб сказал: «Папа, привет, Fatal Vengeance II — нам пришлось пару раз закрывать глаза Шону, но это было круто».
Рэйф сказал: «Ну, крови и кишок было маловато, но всё равно не так уж плохо».
«Мама, попкорн был отличный, и я рассказал герою, как расправиться с негодяями».
«Это была плохая девчонка, Шон», — сказал Роб. «Она была красавицей, но скверной до мозга костей, папа. Она была крутой, двигалась очень круто, понимаешь? Прямо как Рут».
Когда ребята закончили свою перепалку, Шон с большим удовольствием сказал:
«А потом ей оторвало голову».
Рут спросила: «Лили, тебе четырнадцать больших попкорнов?»
«Может, двадцать», — сказал Саймон, смеясь. «Не волнуйтесь, фильм скорее приключенческий, без такой уж кровавой драмы».