Она выдула большой красивый пузырь, лопнула его и залила им рот и половину лица.
Дикс спросил: «Сколько тебе лет?»
Она широко улыбнулась ему сквозь жвачку, сдернула её с лица и вдруг перестала быть похожа на подростка. «Боже мой, я люблю тебя, кем бы ты ни был. Мне тридцать три. Ты же думал, что я очень молода, да? Если нет, то, пожалуйста, солги. Моё самолюбие сейчас нуждается в поддержке. Дэвид ведёт себя как последний придурок, и я готова вышвырнуть его из окна, но это же его чёртов дом».
Она пожала плечами. «Входи. Ты же хочешь его увидеть, да?»
«Хорошо», — сказала Рут. «Я специальный агент Рут Варнецки, ФБР, а это шериф Диксон Нобл».
Они прикрыли её бейджами и заслонили, пока она лопала очередной пузырь, испуганно посмотрела на неё, а затем пожала им руки. «Привет, я Уитни Джонс. Вы здесь, чтобы арестовать Дэвида? Он что, контрабандой вёз скрипки из России? Может, украденный Страдивари?»
«Насколько нам известно, нет», — сказала Рут. «Нет, нам нужно поговорить с ним о другом. Но мы будем иметь в виду контрабанду».
«Я знаю, что у ФБР есть отдел по краденным произведениям искусства, верно? Он виновен, как грех, я это знаю. Дэвид! Спускайся, здесь копы, которые могут с тобой поговорить, арестовать или что-то в этом роде».
Рут не сдержалась и рассмеялась. «Что он сделал, мисс Джонс?»
«Он должен был приготовить стейки вместе со мной вчера вечером, но увлекся импровизацией с другими музыкантами оркестра, поиграл в каком-то грязном заведении и забыл».
«Ну и придурок же, — сказал Дикс. — Хочешь, я ему зубы выбью?»
«Нет, тогда я не могла поцеловать его по-французски. Нет, я найду ему самое больное место — он обожает секс, а это довольно легко исключить из его рациона. Он резко завязнет». Она рассмеялась и жестом пригласила их в гостиную, заполненную разнообразной эклектичной мебелью, от огромного викторианского дивана с красной бархатной парчой до тяжелого, богато украшенного, почти черного испанского сундука, которому на вид было лет пятьсот, и каждый год был виден на его блестящей потертой поверхности. Дикс предположил, что Дэвид Колдикотт использовал его как стул, поскольку рядом стоял перекошенный ретро-столик в стиле хиппи со щербатой лавовой лампой. Персидские ковры покрывали потрепанный дубовый пол, многие из которых были настолько старыми, что были почти разорваны в клочья. Большую часть стен покрывали картины и фотографии — крайне романтизированные копии прерафаэлитов и десятки фотографий известных композиторов и исполнителей, все они были сделаны на дагерротипах девятнадцатого века. На них были изображены мужчины с густыми бакенбардами, жесткими бородами и фанатичными глазами.
Солнечный свет лился через широкие передние окна — единственное место, где не виднелась огромная магнолия.
Она обернулась, услышав голос Дэвида, доносившийся с верхней площадки лестницы: «Уитни, прости! Пойдём, мы приготовим стейки сегодня вечером, когда я вернусь с выступления. Подожди!»
«Забудь об этом», – крикнула она ему. «Я ухожу, скоро уйду. Я встречаюсь с этим президентом банка». Она подмигнула Рут и Диксу, наклонилась ближе и прошептала: «Это его бесит. Он всё ещё считает это реальной угрозой, даже в части о президенте банка. Я, наверное, выйду за него замуж, но только когда он сначала проявит волю. Увидимся». Уитни Джонс, пританцовывая, вышла из комнаты. Они услышали, как она глотнула жвачку, как раз перед тем, как хлопнула входная дверь.
Через несколько минут в дверях гостиной появился высокий худой мужчина, тяжело дыша, но, очевидно, он бежал недостаточно быстро, чтобы догнать Уитни. На нём были мешковатые шорты, потрёпанная светло-голубая футболка, а на длинных узких ногах – вообще ничего. В правом ухе, примерно до середины уха, красовалась красивая серьга-гвоздик с крупным бриллиантом.
«Уитни что, разыгрывает меня? Вы, ребята, действительно копы или что-то продаёте? Вы же не из банка? Я бы очень хотел встретиться с банкиром, мне нужен ещё один кредит на ремонт дома».
Дикс представил их, сказал, что они здесь не для того, чтобы помочь ему с ремонтом дома, показал Дэвиду Колдикотту их удостоверения личности. Он не предложил ему пожать руку.
Колдикотт изучал значок Дикса. «Маэстро, Вирджиния? Ох, это уже слишком – я ходил в Станислаус. Вы шериф, Диксон Нобл?» Он схватил Дикса за руку, пожал её, а затем покачал головой. Он не произнес больше ни слова, только вдруг испугался и начал отступать. Вот это интересно, подумала Рут, когда Дикс спокойно сказал: «Я так понимаю, вы посещали…»
Станислаус, в то же время моя жена, Кристи Нобл, исчезла, г-н.