«Твои родители еще живы, Джулия?»
«Подозреваю, вы уже знаете большинство ответов. Разве не всё есть в этих файлах?»
«Многое из этого, да, но это не ваши слова, не ваши чувства, ваши мысли».
«Они погибли, катаясь на лыжах в Вейле, за год до гибели Линка. Это была глупая случайность, и полностью их вина. И папа, и мама любили кататься вне трасс, всегда игнорировали все предупреждения о запрете. Лавина застала их в лавиноопасной зоне. Нет, Чейни, у меня нет братьев и сестёр, как ты, конечно же, уже знаешь».
Она вдруг выглядела подавленной, и ему это не понравилось. Он аккуратно положил все файлы обратно на стол Августа Рэнсома. Он начал рассказывать ей — сам не зная, что, — когда зазвонил его мобильный.
"Ага?"
«Чейни, Савич на связи. Садитесь за компьютер, я отправляю вам письмо с вложением на человека, который, как мы полагаем, пытался убить Джулию Рэнсом. Нам нужно, чтобы вы и она подтвердили это. Перезвоните, если это тот самый человек, и я расскажу вам о нём».
«Ты понял, Савич», — сказал Чейни. «Давай сядем за твой компьютер, Джулия».
ГЛАВА 24
Чейни открыл приложение и посмотрел на полноцветное изображение лица мужчины. «Это он», — тут же сказала Джулия. «Я никогда не забуду его лицо».
Чейни кивнул и набрал номер Савича по стационарному телефону кабинета.
«Это он?» — спросил Савич.
Чейни включил громкую связь. «Савич, это Джулия Рэнсом. Джулия, это агент Диллон Савич. Он пропустил портрет через специальную программу ФБР по распознаванию лиц и выбрал этот как наиболее вероятный».
Джулия, не задумываясь, ответила: «Да, это он, агент Савич. Пожалуйста, скажите, что вы его поймали».
«Извините, миссис Рэнсом, его ловим не мы, а полиция Сан-Франциско.
Я отправлю его фотографию капитану Полетт и сообщу, что вы подтвердили его личность. Полиция Сан-Франциско в мгновение ока развесит эту фотографию по всему заливу. Вы уверены, миссис Рэнсом?
«Да, агент Савич, я совершенно уверен».
«Что вы можете нам о нем рассказать?» — спросил Чейни.
Его зовут Ксавье Мейкпис. Его мать — ямайка, отец — британец. Ему тридцать семь лет, и он весьма успешен в своей профессии, которая, как вы, возможно, уже догадались, — профессия киллера.
«Должен сказать, что, будучи профессиональным киллером, он поступил неразумно, пытаясь убить вас во второй раз, миссис Рэнсом, поскольку, как оказалось, ваш первоначальный полицейский портрет был верным, и на него уже был выслан ориентировочный номер. Если он снова пошевелится, эта фотография должна его прикончить».
«Проблема, — сказал Шерлок, — в том, что этот человек очень гордится своей работой и нелегко принимает неудачи. Ах да, я агент Шерлок, жена Диллона. Это агент Диллон Савич».
«Вы женаты?»
«Да, так и есть», — сказал Савич. «Чейни, что у тебя?»
Пока нет никаких сигналов от местных врачей и больниц, и Мейкпис пока не виден. Согласен с Шерлоком. Этот парень, похоже, не готов сдаваться. Быть побеждённым дилетантом и женщиной — это точно не будет хорошо смотреться в его резюме. А Джулия его застрелила.
Шерлок сказал: «Стив из отделения поведенческих наук считает, что его поступок нетипичен. Ему следовало бы уже покинуть город. Он думает, что Мейкпис, возможно, воспринимает это как личный поступок, видя в ней своего врага, и что он не собирается поджимать хвост и уезжать из города. Он должен увидеть её смерть. Мне жаль, что вам пришлось это услышать, миссис Рэнсом».
«Но я застрелила его», — сказала Джулия. «Мне пришлось его застрелить. Разве он не должен был быть таким же…
«Как же я боюсь?» Она помолчала минуту, вздохнула. «Ну, разве это не глупость? Он боится меня, как муравья. Извините, я чувствую себя здесь как на Марсе. Есть идеи, кто его нанял?»
Савич сказал: «Капитан Полетт — тот человек, который будет держать вас в курсе событий.
Может быть, если им удастся поймать Мейкписа, они смогут узнать». Но Савич ни на минуту этому не поверил, как и Чейни с Шерлоком. Ксавье Мейкпис был профессионалом. Даже если бы копам удалось его поймать, он бы не стал говорить.
Чейни спросил: «Вы сказали, что отец Мейкписа — британец. У сына английский акцент?»
Савич сказал: «Мы не знаем. Но он работал по всему миру. Вероятно, он мог говорить с любым акцентом, который ему хотелось. И, похоже, у него нет особых привязанностей. Мы думаем, он работал на израильтян, на мулл, даже на МИ-6 однажды. У него нет стандартного образа действий — ну, он предпочитает удушать, когда может, проволокой, — но он использует то, что ему выгодно в данной ситуации, он очень тщательно продумывает свои действия, порой даже до странности сложные, и он занимается этим уже почти четырнадцать лет. Мало кому удавалось подобраться к нему близко, и никто не смог подобраться достаточно близко, чтобы поймать его».