Джулия сказала: «Августа задушили».
«Да, мы знаем. Скоро об этом узнает и полиция Сан-Франциско», — сказал Савич.
Джулия тихо сказала: «Он очень страшный».
«Да, он такой», — буднично ответил Шерлок. «Но с тобой же Чейни. Он ротвейлер».
Савич сказал: «Миссис Рэнсом…»
«Пожалуйста, зовите меня Джулия».
«Джулия, вы помните, у вашего мужа был клиент по имени Томас Паллак?»
«Да, конечно. Он и мистер Паллак были вместе очень долго, больше десяти лет, если мне не изменяет память. Почему?»
Они услышали, как Савич глубоко вздохнул. «Возможно, у нас есть какое-то совпадение с другим делом. Думаю, мы с Шерлоком приедем в Сан-Франциско вместе с шерифом из Вирджинии и ещё одним агентом ФБР из штаб-квартиры. Приятно поговорить с вами, миссис Рэнсом, Джулия. Вероятно, увидимся завтра». Повесив трубку, Чейни повернулся к Джулии. «Да, считайте меня своим ротвейлером. Ничего страшного с вами не случится, пока я дежурю. Готовы увидеть Уоллеса Таммерлейна?»
ГЛАВА 25
Чейни не спускал глаз с зелёной «Камри», петлявшей перед ним по Ломбард-стрит. Когда водитель «Камри» наконец отключился от телефона, Чейни сказал Джулии: «Видеозаписи, которые мы смотрели, — клянусь, я хотел сказать тебе, что всё это полная чушь, но твой муж, Джулия, он был очень хорош, очень правдоподобен. Остальные тоже, но Август Рэнсом меня по-настоящему зацепил, несмотря на моего скептика от начала до конца. Как ты думаешь, сколько там было выдающейся игры, а сколько — настоящей? Мне было сложно сказать».
Джулия рассмеялась. «Я чувствовала то же самое до того, как Август оказался со мной в больнице. Помню, как закатила глаза, когда редактор впервые дал мне задание взять у Августа интервью. Я думала, ему просто нужна была милая, позитивная заметка, после того как я узнала, что его жена использовала Августа, чтобы связаться со своим покойным отцом, и не переставала петь ему дифирамбы.
«Он изменил моё мнение, признаюсь. Я видел его в деле, видел, как он работает, как он справляется с скорбящими людьми, как он помогает им смириться с постоянным присутствием умерших близких. Он открыто говорил мне о том, сколько шарлатанов работает в этой сфере, что некоторые из них готовы на всё, чтобы заработать, и если у кого-то есть талант — харизма, полагаю, красноречие и способность убеждать людей, — то только Богу часто известно, кто говорит правду, а кто нет. Он говорил, что скорбящие — самые уязвимые люди на свете. Как я уже говорил, я всё ещё не был в этом уверен до Линка».
«Но ты глубоко горевала», — кивнула она.
Он свернул на своём «Ауди» в Пресидио, чтобы плавно проехать по огромной территории бывшей военной базы, и остановился рядом с кладбищем. Он повернулся к ней. «Но вы же верили, что он действительно общался с вашим сыном?»
«Да. У меня нет никаких сомнений. Разве ты не хочешь пойти к Уоллесу?»
«У нас есть время». Он хотел спросить её, почему у неё нет сомнений, но вместо этого сказал: «Хорошо, почему бы тебе не рассказать мне, что ты думаешь об Уоллесе Таммерлейне?»
«Вы уже знаете, что и он, и Бевлин Вагнер меня любят, что они восхищались Августом, что они горевали о его утрате вместе со мной. Помню, как полиция давила на меня, требуя назвать имена людей, которые могли убить моего мужа – конечно, кроме меня самой – я не могла назвать Уоллеса или Бевлина, просто не могла. Они оба мои друзья. Но…» Она замолчала, отвернувшись от него. «Всё в порядке. Не торопись».
Она глубоко вздохнула, выдохнула и повернулась к нему. «По правде говоря, я чувствовала себя такой беспомощной после убийства Августа, словно полиция нарисовала мне мишень прямо между глаз. А потом этот убийца, Мейкпис, пришёл за мной». Она протянула руку и коснулась его руки. «Чейни, хочу, чтобы ты знал, что я решила продолжать практиковаться с пистолетом, чтобы стать лучше. Я буду продолжать защищать себя. И знаешь что?
Может быть, придет время, когда я смогу защитить и тебя, когда смогу прикрыть твою спину».
Чейни медленно произнёс: «Не так уж много людей когда-либо предлагали прикрыть мою спину. Спасибо».
Джулия улыбнулась. «Пожалуйста. Что вы думаете о полицейских файлах с допросами Уоллеса Таммерлейна?»
«Было всего одно интервью. Да и не так уж много там было».
Джулия понизила голос и наклонилась к его правому уху. «Знаете ли вы, что некоторые считают, будто Уоллес убил свою жену ещё в Испании, в конце восьмидесятых?»
Он мог только смотреть на неё. «Это просто шок. Ты, должно быть, шутишь».