Ему потребовалось не меньше трёх минут, чтобы докопаться до дна 15-сантиметровой кастрюли, полной ярко-фиолетовых анютиных глазок, и найти этот проклятый ключ, который ему пришлось потом вытереть о свои некогда очень красивые чёрные шерстяные брюки. Он вытащил их из глубины шкафа, чтобы пойти на первое свидание за добрых два месяца. Джун Кэннинг, очень милая женщина, биржевой маклер Тихоокеанской фондовой биржи.
Он вздохнул. Ну да ладно, кому захочется проводить время между ужинами на улице с женщиной, которая всё ещё курит? Да ещё и в Калифорнии?
Когда он открыл дверь, сигнализация не сработала. «Большая ошибка», — подумал он.
Он вернулся к своей «Ауди» – машине, которая, конечно, была маловата для мужчины его комплекции, но он мог припарковаться практически где угодно в городе, даже в узком переулке рядом со своей химчисткой. Он вытащил её из машины и прижал к себе.
Оказавшись внутри, он нашёл свет в прихожей и включил его. Он таращился на него, не в силах сдержаться. Он никогда в жизни не бывал в таком потрясающем доме. По правде говоря, за последние четыре года в Сан-Франциско он посетил немало прекрасно отреставрированных домов в Пасифик-Хайтс, но ни один из них не был столь величественным. Но он не остановился, а просто повёл её прямо вверх по широкой кленовой лестнице с витиеватыми резными ананасами на двух столбах. Она вела к широкой площадке на втором этаже и выходила вниз, в большой вестибюль. Потолок над прихожей был высотой в три этажа, как в соборе, с антикварной люстрой из золота и хрусталя высотой не менее восемнадцати футов. Он задумался, сколько весит эта штука и как её чистить. «В какую сторону?»
"Слева."
«Какая у тебя спальня? О, какая прекрасная мысль — не прячется ли где-нибудь муж?»
«Уже нет», — сказала она, и ее голос был таким же ровным, как мокрые волосы на ее голове.
«До самого конца коридора».
Коридор был широким, его прекрасные полированные кленовые доски блестели, а вдоль всего коридора лежал старинный ковёр. Он подумал, что должен был быть готов, когда включил свет в спальне, но нет. Он замер на мгновение. Он был огромным, больше его…
Гостиная с невероятно высокими потолками и замысловатой резной столетней лепниной. Он увидел еще одну дверь: это была не ванная, а огромная гардеробная. Следующая дверь вела в гигантскую ванную комнату, выложенную кремово-желтой плиткой с набором красочных квадратов с итальянскими деревенскими пейзажами, хаотично разбросанными по полу и стенам. Он усадил ее на закрытое сиденье унитаза и включил душ. Проверил. Когда стало приятно и жарко, он обернулся и увидел, как она снова падает вперед. Он раздел ее до нижнего белья, практичных вещей, без пуха и кружева, открыл дверцу душевой кабинки, остановился и посмотрел на нее. Если он поставит ее под душ, она может упасть лицом вниз и утонуть. Дело в том, что ему тоже было холодно.
Он снова поставил её на землю. «Не упади, ты меня поймала?»
«Нет, не буду», — и он смотрел ей вслед, пока ее щека не уперлась в рулон туалетной бумаги, прикрепленный к боковой стороне длинной мраморной стойки.
Он разделся до трусов-боксеров и майки, положил на стойку свой SIG, телефон и бумажник, посмотрел на свою некогда красивую спортивную куртку, сваленную в кучу рядом со старой кожаной курткой и остальной одеждой на полу. Шагая вместе с ней в просторную душевую, Чейни подумал, неужели в Квантико есть инструкция по принятию душа с только что спасённым незнакомцем. Он захлопнул стеклянную дверцу и поставил её прямо под струю горячей воды.
Она закричала и попыталась вырваться от него.
На самом деле ему хотелось кричать вместе с ней, когда острые иглы горячей воды вонзились в его тело.
Он крепко держал её, пока она не перестала сопротивляться, а затем провёл руками по её рукам и спине. Она была худой, даже слишком худой, но не тонкокостной, не хрупкой. Была ли она худой от природы или это было связано с чем-то другим?
Джулия почувствовала, как ей постепенно становится теплее, на этот раз снаружи, и она стала сильнее. Она сказала ему в шею: «Теперь я могу стоять сама, спасибо».
Он отпустил её. «Надолго ли хватит горячей воды?»
«Вероятно, его пробег подходит к концу». Она толкнула дверь и вышла, зная, что его рука уже готова ее поймать.
Он выключил воду и последовал за ней. Он внимательно посмотрел на неё и успокоился. Она была рядом, снова полная сил и бодрая. На её челюсти расцвёл большой синяк, а также множество других, более мелких синяков и ссадин на руках, рёбрах и ногах от ударов о камни в заливе во время погружения.
Она оглядела его с ног до головы и улыбнулась. «Спасибо, что спас меня.
Хорошие боксёры.