Чейни спросил: «А дошло ли до вас, что Кэтрин Голден сегодня похитили?»
«Нет, к сожалению, этого не произошло. Возможно, если бы это произошло, я бы смог что-то сделать. Однако я видел специальный репортаж по телевизору. Моя бедная Кэтрин — сплошная красавица и прекрасный ум, два исключительных качества для экстрасенса», — сказал Солдан. «Ансилла, я знаю, что тебе не нравится Кэтрин, но у тебя нет причин для этого. Принеси мне, пожалуйста, чашечку улуна. От моих азиатских изысков у меня пересыхает горло».
Ансилла, раздраженная на каждом шагу, вышла из комнаты, ее туфли цокали по кафелю.
«Я не думаю, что вы имеете какое-либо отношение к похищению Кэтрин?»
— спросил его Чейни.
Солдан ничего не сказал, лишь нахмурился вслед Ансилле. «Я сказал ей надеть обувь с мягкой подошвой. Мне не нравится шум, но она сказала, что её обувь — не моё дело. Представляешь?»
«Почему бы тебе не прикончить ее одной чертовой мыслью?» — спросил Чейни.
«Когда я стану Богом, возможно, я буду более склонен карать тех, кто этого заслуживает», — сказал Солдан и даже одарил Чейни широкой улыбкой, показав золотой коренной зуб. «Думаю, когда это произойдёт, агент Стоун, начнутся ваши мучения».
Джулия спросила: «Солдан, когда ты в последний раз видел Кэтрин Голден? Ты же знаешь её уже давно, не так ли?»
«Конечно, но мы уже давно не виделись. Они втроём, после гибели Августа, образовали эту очаровательную маленькую группу.
— Бевлин, Уоллес и Кэтрин. Слишком хороши для меня эти мошенницы. В репортаже по телевизору говорили, что её, возможно, похитил этот человек, Мейкпис, человек, который хочет убить тебя, моя дорогая Джулия. Не представляю, зачем ему этот прекрасный альбатрос на шее. Какая, чёрт возьми, польза от Кэтрин Голден кому-либо?
«Может быть, Мейкпису нужен собственный экстрасенс», — сказал Чейни.
«Ха, агент Стоун».
Джулия сказала: «Знаешь, Солдан, кажется, все вы четверо, даже те трое, которых ты, кажется, так недолюбливаешь, обожали Августа. Почему?»
«Как ты можешь спрашивать об этом, Джулия? Ты знала о его силах не понаслышке. Ты видела, как он принёс утешение и просветление стольким разочарованным душам, изнемогающим от боли. Он просто излучал доброту и покой».
Чейни спросил: «Вы когда-нибудь видели или читали дневники доктора Рэнсома?»
«О нет, так дело не пойдёт», — сказал Солдан и затянулся.
«Кэтрин также упоминала дневники Августа», — сказала Джулия, нахмурившись, — «но я их никогда не видела, даже не знала о них. Я точно их не нашла, когда разбирала вещи Августа».
«Какая жалость. Ах, мой улун. Надеюсь, в нём только одна Спленда?»
«Конечно, Сол».
«Спасибо, Ансилла».
Он аккуратно поставил кальян на маленькое блюдце и отпил чаю. Затем сделал ещё два глотка и вздохнул с удовольствием. Он посмотрел на них. «Я рассказал вам всё, что мог. Я был с вами настолько честен, насколько мог. А теперь прошу вас уйти. Мне нужно отдохнуть».
Ансилла стояла в дверях, похлопывая одного мула.
Чейни поднялся и сказал: «Спасибо, что согласились нас принять. Не могли бы вы назвать мне своё настоящее имя?»
«Моё имя — это всего лишь незначительное изменение настоящего имени, которое мне дали при рождении мои любимые родители».
«Как вас звали, сэр?»
Но Солдан Мейсен лишь помахал им кальяном. Чейни слегка поклонился ему, взял Джулию под руку и последовал за Ансиллой из покоев паши.
ГЛАВА 46
во вторник вечером
«Сегодня был один из самых странных дней в моей жизни», — сказала Джулия. Она зевнула, потянулась и прислонилась к стене коридора на втором этаже дома Шерлоков, её голова покоилась прямо под картиной, изображающей девочку, чинящую рыболовную сеть.
«И один из самых длинных», — сказал Чейни, опираясь рукой на стену рядом с ее головой.
Ее глаза внезапно засияли, и она наклонилась ближе, прошептав ему на ухо: «Ты хочешь знать, что было бы на самом деле веселее, если бы я не была так напугана — гонки на машинах по пляжу».
Он рассмеялся. «Не забывай, на багги ещё лучше».
«Ты увел его от нас, Чейни. Это был действительно хороший план, — вздохнула она. — Жаль только, что я не умела стрелять лучше».
«Нет, это я должен был его прикончить». Он легонько провёл пальцами по её щеке. «Любой другой, кого я знаю, испугался бы до смерти, но ты наслаждалась».
«Ты что, считаешь меня таким же маньяком, как и ты?»
«Думаю, в некоторых ситуациях маньяк — это хорошо. Но на самом деле то, что я вижу прямо сейчас, прямо перед собой, — это очень красивая женщина».
Она одарила его лучезарной улыбкой, в её глазах, по крайней мере, ему, было видно одновременно усталость и волнение. Сейчас было не время. Он отступил назад. Она спросила: «Это пример того, как говорит маньяк?» Чейни покачал головой. «Нет, это чистая правда». Он провёл рукой по волосам, отчего они встали дыбом.