– Сейчас ничего даже смотреть не будем, – распорядился Алонсо. – Мы ещё не ушли в свои воды. До утра можно и подождать. Все могут отдыхать! Вахта будет работать. Потом будем говорить, слушать и праздновать. Мы все смертельно устали. И я первым иду спать.
За капитана остался Рианьо и шестеро матросов. Остальные повалились кто где и предались долгожданному сну.
Утром все проснулись почти все вместе. Каждому не терпелось ощутить в карманах звонкую монету.
Отказавшись от завтрака, матросы потребовали немедленного дележа.
– Ладно, уговорили, – согласился Алонсо. – Выносите мешки. Посмотрим, что нам досталось. И побыстрее, а то так можно прозевать чужое судно. Эй, на марсе! Смотри не на палубу, а на море и повнимательнее!
Долго считали монеты. Лишь через два часа стало ясно, что добыча составила больше сорока тысяч фунтов, соверенов и серебра, которое считать не стали.
– Ребята, в среднем каждому положено по полторы тысячи монет. Но из них нам надо отдать долг месье Жану три тысячи. И не каждый получит ровно, как и все. Поэтому начнем с месье Жана. Вот твои три тысячи, остальное получишь, как все.
После дележа Жан получил ещё чуть больше двух тысяч. Алонсо три с небольшим, а матросы по тысяче и меньше. Последние ворчали, но Алонсо пригрозил карами и отнюдь не небесными, а реальными, земными. Пришлось успокоиться.
– Алонсо, а что с убитым Филиппом? – подал голос его друг Роберто. – Надо бы сброситься для родных. Да и двое у нас раненых. Тоже стоит отметить.
– Хорошо, ребята. Раненым я сам накину по сотне. А на убитого всем сброситься по десятку монет и будет достаточно. Роберто, собирай, потом отдашь родным.
Народ ещё погудел, обговаривая события, а судно быстро бежало на северо-запад, домой. Жан Батист устало прикрыл глаза. Перед внутренним взором стояли образы Леноры и Чениты.
– Скоро я буду дома – шептали его губы.
[1] Румб – в морской терминологии одно из делений картушки компаса (расчерченной на 32 части) и соответственно одно из направлений относительно севера
[2] Грот – нижний прямой парус на грот-мачте (обычно второй) парусного судна
[3] Рангоут, рангоутное дерево – общее название устройств для постановки парусов (мачты и реи), выполнения грузовых работ, подъёма сигналов и т. д.
Глава 23
Глава 23
В старом доме да Гаруэнов было тихо и скучно. Почти не видно слуг – дела мадам Режины шли плохо. Её умения и знаний оказалось мало. А тут ещё племянник. Герена привезли к тётке после ранения в поединке с Жаном Батистом.
Сейчас он полулежал на скамье под деревом и раздумывал, как устроить свою жизнь, не прикладывая особых усилий. Карьера в армии накрылась после дуэли, и он третий месяц валялся на кровати, тратя последние деньги на врача.
Сейчас рана почти зажила, и он мучительно соображал, куда направить свои стопы. Понимал, что у тётки ему делать нечего, хотя она и относилась к нему с благосклонностью. Однако, он её никогда не замечал, будучи ещё мальчишкой. Она всего на семь лет старше и это давало ему право надеяться на нечто большее, чем простая пища и кров.
Послышался голос поварихи:
– Месье Герен! Мадам просит к столу! Поспешите!
Герен вздохнул, неторопливо встал, и, опираясь на палку, поковылял к дому. Необходимость в палке уже миновала, но ему нравилось показывать свою немощность. Тётке же нравилось другое. Она ухаживала за племянником, выказывая иногда другие побуждения. Герен видел это, но как-то сторонился, полагая, что он достоин лучшего. Чопорная и серьезная мадам его мало устраивала.
– Как твоя нога, Герен? – участливо спросила Режина.
– Уже лучше, Режина. Надеюсь через неделю вовсе выбросить палку. Лекаришка всё же свое дело знает отменно, Режина.
Он отказывался называть ее тёткой и она не возражала.
– Что намерен предпринять? Надо как-то денег тебе добывать.
– Это меня постоянно занимает, постоянно об этом думаю, – с надеждой бросил взгляд на тётку. – Может, что посоветуешь? Вдовушку с наследством, или что получше, а?
Она не ответила, однако в её голове уже давно засела мысль о мщении. Эта выскочка, бродяжка, что так избивала её, не выходила из головы, постоянно будоражила мысли и побуждала ежечасно вспоминать те ужасные картинки жизни в доме стариков де Гаруэн. Режина, после долгого молчания, заметила, пытливо всматриваясь в лицо племянника: