– Около месяца, полагаю. За меньший срок трудно всё уладить. Будем рассчитывать на месяц. И няньке скажи так же. И надо посетить Ленору.
Ленора с радостью в глазах встретила гостей.
– У вас что-то случилось? – спросила она, потускнев немного.
– Случилось, Ленора, – ответил Жан. – Ты ведь знаешь, что Ченита получила дарственную на всё имущество мадам Режины. Однако, оно ей не принадлежит, пока жив твой отец. Следовательно, никто не имеет право распоряжаться им.
– А ведь верно! – воскликнула Ленора и посмотрела вопросительно на Чениту. – И что вы намерены сделать?
– Мы едем туда. Ченита всё хочет выяснить и решить. Хотим просить тебя на это время оставить Амана. Так будет безопаснее. А всем говорим, что он поедет с нами. Он уже достаточно большой, и это не вызывет удивления.
– О! Конечно! О чем речь? Привозите. Пусть живет сколько надо. Это будет так весело, а то моя дочь тоже скучает без общества. Когда вы едете?
– Послезавтра, – коротко ответил Жан. – Ещё один вопрос, Ленора. Ты не могла бы объяснить отцу, что происходит с его наследством? И попросить передать тебе или мне всё права на собственность. Тогда мы смогли бы полностью освободиться от Режины. Как думаешь? А за Амана тебе большое спасибо!
Ленор задумалась, а Ченита всё это время молчала, слегка надув губы. Жан посматривал на неё и усмехался про себя. Она выглядела комично.
– Можно попробовать, Жан, – согласилась Ленора. – Но это будет трудным дедом. Но я постараюсь. Мы отправимся прямо сегодня. Времени у нас мало.
– Мы всегда может отложить на день или два свой отъезд, – заметил Жан.
– Я распоряжусь и поедем. У вас коляска?
– Мы на ней приехали, – сочла заговорить Ченита. А Ленора вопросительно посмотрела на Жана. Тот усмехнулся уголками губ.
Три часа Ленора билась с отцом, растолковывая ему суть дела. Он мог лишь глазами соглашаться или отрицать её предложения. Наконец, он дал согласие и Жан послал за нотариусом.
– Ему всё равно ничего не надо, – заметил он. – Мы и так ухаживаем за ним, а больше ему ничего не надо.
– Всё же жалко папу. Уже сказывается неподвижность его жизни. Ко мне наведывались его коллеги по торговле. А что я могу им сказать? Я никогда не интересовалась его делами. Даже Режина мало что знала. Знаю только, что в том сундуке, что утонул при кораблекрушении, были бумаги, отчеты и предложения.
– Да, я помню, как он тащил тот сундук. Он был небольшой, но судя по всему очень тяжелый. Что там могло быть? – Жан вопросительно смотрел на Ленору.
– Я не знаю, но скорей всего деньги. У нас же почти всё пропало тогда. У мадам немного было – и всё. Да ты и сам всё знаешь. Даже хотел продать тот камень, помнишь?
Нотариус долго допрашивал де Гаруэна, пока полностью не понял, что он и Ленора хотят.
– Я всё же не совсем уверен, правильно ли я поступаю, – качал головой нотариус. – Спросите ещё раз месье де Гаруэна, мадам, – посмотрел он на Ленору.
– Хорошо, месье. Я постараюсь. – Повернулась к отцу и задала вопрос: – Папа, вы согласны передать мне всё права распоряжаться вашим имуществом, что завещал вам дедушка? Если да, то поморгайте глазами, папа. Месье нотариус хотел бы ещё раз убедиться в вашем согласии.
Все присутствующие внимательно следили, как инвалид долго и часто моргал.
– Спасибо, папа, – сказала Ленора. – Мы всё поняли. Вы согласны и я за вас распишусь. Вы и с этим согласны, папа? – Папа опять заморгал.
Она поцеловала его в дряблую щеку и занялась подписями бумаг. Помощник нотариуса тоже ставил свою подпись, как свидетель, фиксируя документы.
– Вот и всё, Ченита! – воскликнула Ленора, проводив посетителей и вернувшись в комнату. Обернулась к папе: – Папа, у твоего племянника Жана Батиста мадам Режина похитила ребёнка с целью выкупа. А потом и саму мадам Чениту. Представляете, до чего дошла ваша жена? Мы так перепугались и переживали!.. Такое нельзя прощать, вы согласны с нами, папа?
Папа усиленно моргал. Глаза его были печальны. На большее он способен не был. Всё порывался что-то сказать, но лишь мычание вылетало из его полусжатых губ, да глаза беспокойно перебегали с одного на другого.