За час с небольшим доехали до посёлка. Дали последние наставления кучеру и ступили на судно. Палубы на нем не было, лишь на корме была крохотная каютка, а выше была палуба с румпелем. Там почти постоянно находился кормщик.
– Всё готово? – спросил Жан, осматриваясь кругом. – Как ветер?
– Ветер южных румбов, хозяин. Можно выходить в море. Скорость будет узлов[1] пять. Больше не получится. Рыбацкое судно, месье.
– Ладно, отваливай. Я в твоем распоряжении. Жена может кухарить и тем освободит одного матроса. Или так не пойдёт?
– Что вы, хозяин! Не стоит беспокоиться. Я согласен. – И отдал команду сниматься с якоря. Маленькая лодочка тащилась на канате за кормой. Ветер и вправду оказался хорошим и судно делало почти пять узлов. Это было приятно и даже радостно ощущать, сидя на банке и поглядывая на море. Берег медленно удалялся, покрывался сизой дымкой, и после полудня вовсе исчез.
– Мы идем не точно на восток, кормщик? – спросил Жан, посматривая на солнце.
– Так и надо, месье. Судно маленькое и удаляться далеко от побережья негоже. Мало ли что, а у нас лодчонка всех не сможет забрать. Завтра к вечеру пересечем Лионский залив и будем у Сета. При желании можно там переночевать.
– Нет, Жовен, мы спешим. И так сильно задержались в Перпиньяне. А ещё дело ждет, ради которого мы туда идём.
Жан чувствовал, что кормщик хотел задать вопрос о месте высадки, но стеснялся, а Жан тоже не спешил раскрывать карты. И вдруг спросил:
– Работы мало на борту, Жовен. Чего не половить рыбки? Всё к столу будет.
– Так разрешения нет, хозяин. Значит, можно?
Вечером у них была жареная рыба с овощами под подливкой. Жан до сих пор не мог привыкнуть к французской кухне, где без подливки или соусов не подавали никакое блюдо.
После Сета ветер стал не таким благоприятным и работы прибавилось. Жан с некоторым удивлением понял, что отвык от тяжелого труда, но не мог позволить себе пожаловаться. Даже Чените ничего не говорил, хотя она замечала его усталость. Но и сама чувствовала себя неважно. Морская болезнь и на ней сказывалась, хотя и не так сильно. Да и море оказалось не таким страшным.
Через два дня поздним вечером пришли в Марсель и там переночевали. Ченита упросила Жана ночевать в гостинице.
– Признаться, Жан, я уже устала. Давно так много не приходилось работать, как здесь. Отдохнем на берегу, а?
– Ладно, уговорила! Сходим на берег. Но рано утром мы должны быть на судне.
– Хозяин, – позвал кормщик Жана, – впереди завиднелся мыс Сис. Вы его упоминали недавно. Куда за ним куре держать?
– На северо-восток, Жовен. Пройдем деревушку Кавалу и продвинемся немного дальше. Нужно будет внимательно разглядывать побережье. Нельзя пропустить нужное место для высадки.
– Я полагал, что мы зайдем в Кавалу, месье. А ночевать где будете?
– На берегу. Для этого и палатку захватили. А до Кавалы примерно, помнится мили две или полторы. Близко. Там жители помогали нам выбраться на берег. Да не всем повезло. – Жан вздохнул, окунувшись в воспоминания того ужасного дня. – Хорошо, что не ночью всё случилось. А то бы и вовсе мало кто спасся бы.
– Что-то искать надо будет, месье? – с любопытством спросил Жовен.
– Будем. Бумаги и ещё что-нибудь. Если повезет, то ты хорошо заработаешь.
– Будем надеяться, хозяин, – ответил довольный кормщик.
Час спустя суденышко подошло к месту катастрофы, которое Жан с трудом нашёл. Стали на якорь вблизи торчащих камней и скал перед берегом.
– Вот здесь наш корабль выбросило на эти скалы и камни, – говорил Жан жене, всматриваясь в них и пытаясь всё восстановить в памяти. – Вон те сдвоенные камни, что торчат из воды в тридцати саженях дальше, – указал Жан. – О них отца Леноры ударило спиной, и он, судя по всему, потерял сознание и пошёл ко дну. Мне удалось схватить его за руку и немного подтащить к берегу. Да сам я уже выбился из сил и сам едва не утонул. Но нас вытащили матросы и деревенские рыбаки. А то бы утонули оба. Я уже ничего не соображал.