Еще до света Жан с Ченитой перенесли багаж на причал, оставив судно на приколе. Ждать пришлось недолго. Уже через четверть часа коляска остановилась у багажа и Жан быстро всё погрузил, сами расселись на сидении.
– Жовен, ты с оплатой особо не спеши, – прощаясь, заметил Жан. – Я могу и подождать. Далеко мне ехать сюда. Договорились?
– Спасибо, хозяин. Как скажете. Счастливой дороги вам.
Лошади тронулись, а потом засеменили легкой рысью, цокая по камням и грохоча коваными колесами.
– Так что ты решил с Ленорой? – уже не первый раз спрашивала Ченита, намекая на золото. – Она ведь не знает, для чего мы столько времени пропадали.
– Здесь и решать нечего, Ченита, – с уверенностью ответил Жан. – Это её и мы просто обязаны вернуть всё ей. Ну... разве что за работу оставить малость. Например то серебро. Это тоже будет вполне прилично за наш труд.
– Мне просто жалко всего этого, Жан. А украшения с камнями? Тоже отдать?
– Ченита! А как же иначе? Она наша ближайшая подруга, родственница, хоть и ненастоящая. Зато официальная, законная. И она так много делает для нас. Разве так можно поступить с самым близким человеком... после тебя, – добавил он.
– Хоть разреши мне взять что-нибудь из украшений. Пару вещиц...
– Ну и жадина ты! – сделал он замечание. – Ладно, приедем, и ты выберешь. Но не больше двух! И это окончательно.
Она заторопилась поцеловать его в щеку и они в молчании продолжили путь.
В Перпиньяне они прожили два дня. Жан устраивал свои дела, вернее дела Леноры, договариваясь с управителем. Потом пришлось ждать дилижанс тоже два дня.
В Каркассоне наши путешественники прежде всего отправились к Леноре.
– Мы сейчас отдадим ей все, что привезли? – пытливо спросила Ченита.
– Ещё не решил. Можно по-всякому. Разве это имеет значение?
– Тогда я бы хотела выбрать обещанные украшения. Ты не против?
Жан ухмыльнулся настойчивости Чениты, но согласился.
Она долго и внимательно рассматривала все их и с трудом выбрала два украшения. Одно на шею, другое на голову из жемчуга, золота и камушков. Камушки были красные и розовые.
– Жан, смотри какой большой камень, – показала она действительно большой рубин, как посчитал Жан, – Вот бы и его распилить и сделать нам с Ленорой одинаковые, как тот сапфир. Что скажешь? – и хитро уставилась на супруга.
Супруг с гримасой недовольства ответил:
– Откуда у бедной девушки такая жадность к вещам, которых у неё никогда в жизни не было? Это же всё достояние Леноры.
– Уверена, что она не будет против. Она вообще человек добрый. Не то, что я.
Это признание удивило Жана, обсуждать это он не собирался, но неприятный осадок остался на душе.
– Чёрт с тобой! – наконец согласился он и отложил камень в сторону. – Тогда я не оставлю себе даже серебра, Ченита. Хватит тебе того, что уже взяла. Завтра же я приглашу её к нам и всё передам. А то ты снова начнешь требовать...
– А что прикажешь делать, коль ты почти ничего мне не даришь? Вот и приходится выворачиваться, как умею. – Она надула губы и показала, что обижена. Жан не стал у неё просить прощения или уговаривать не сердиться. Просто собрал всё и спрятал под замок, демонстративно оглядев жену. И даже улыбнулся.
– Дразнишь? – скривилась Ченита и ушла в спальню примерить украшения.
После завтрака они с нетерпением помчались к Леноре в дом. Та с удивлением и некоторым возмущением в глазах, приняла их, и, не поздоровавшись, спросила:
– Почему так долго не возвращались? Я уже вся извелась в ожидании. Письмо мне ничего не пояснило. Разве так можно поступать, Жан!?
– Было много такого, что заставило нас повременить с приездом, – ответил Жан. – Но прежде всего мы хотим увидеть сына. Где он?
Ленора позвала няньку и та привела Амана. Тот весьма равнодушно встретил родителей и поспешил вернуться к играм. Ченита была шокирована.
– Что это с ним? – спросила она, оглядываясь на Ленору. – Словно мы и не родители. Ленора?..