Он посмотрел в зеркальце. Делал это редко, но сейчас захотелось. Увидел смазливого юнца с пробивающимися усиками, темными и мягкими. Вспомнил, что в скором времени стукнет шестнадцать, а это уже солидный возраст. И стоят серьезно задуматься о будущем.
Пощупал в поясе свои двести монет и похвалил себя за то, что сохранил.
– Они в любой момент могут понадобиться. Пусть лежат до поры. Появится возможность, – и я её не должен упустить. Лишь бы Ленора не узнала. Уж как она разругает меня. Жуть!
Через три дня он встретился с нею в новом наряде. Она не сразу его узнала, а потом воскликнула, прикрыв рот рукой:
– Боже мой! Это ты, Николя? А я испугалась, думала, что вор. Чуть не закричала. Вот теперь ты совсем молодцом выглядишь! Здорово!
– А я сильно переживать, мадемуазель. Трудно привык. Нравится?
– Очень! – И она протянула руку, словно предлагала поцеловать. Он торопливо взял ее холодную ладошку, сжал слегка и вдруг приложил её и щеке. Ощутил удовольствие. А она со смешком сказала:
– Я думала, что ты поцелуешь мою руку.
– Никогда не целовал рук женщине. А можно?
– Попробуй. Женщинам это нравится.
Он осторожно коснулся губами к тыльной стороны кисти и услышал тихий смешок, а потом слова:
– Как интересно и.... смешно, Николя! Молодой месье целует мне ручку! Тебе хорошо со мной? – вдруг очень серьезным тоном спросила Ленора.
– Разве ты сомневаешься? Очень хорошо! Я рад, что мы подружились.
– Тебе сколько лет, Николя?
– Скоро будет шестнадцать. А тебе?
– Мне тоже скоро будет шестнадцать. А кто из нас старше? Давай посчитаем.
Они весело считали, смеялись, сбивались и опять считали. Затем Ленора игриво надула губы и заметила недовольно:
– Ты на два месяца меня старше. А я так надеялась, что я буду старше!
– Какая разница? Мне все равно.
– Значит у тебя через три месяца, у меня через пять. Еще долго ждать.
– Я бы не спешил взрослеть. А ты?
– Не знаю. Мне бы хотелось чуть повзрослеть. А то моя мадам только и делает, что пасёт меня и шагу не дает самой ступить. Разве это жизнь! Лишь в саду я немного развлекаюсь... с тобой. Этого хватает на несколько дней...
– Значит, ты лишь развлекаешься со мной? – сделал обиженное лицо Алтын.
– Мы вместе развлекаемся. Нам обоим хорошо, значит мы развлекаемся. Но я заболталась, а меня могут выйти искать. Приходи, я буду ждать. Завтра не надо. Мы едем в посольство. Месье Ферриоль устраивает небольшой прием для наших...
– Ты будешь там танцевать? – спросил Николя с чувством ревнивца.
– Буду, если кто пригласит. Да меня нечасто приглашают.
– С чего так? Тебе надо больше улыбаться, тогда и приглашать будут чаще.
– Ты опять... Ладно, я запомню твой совет. Посмотрим, поможет ли. Потом расскажу, если тебе будет интересно.
– Мне все интересно от тебя услышать, Ленора. Как я говорю? Уже лучше?
– Да! Как это ты так быстро освоился? Просто здорово! Еще полгода – и можно избавляться от акцента. Я помогу и в этом,
– Что за акцент? Непонятное слово.
– Это когда человек говорит правильно, но в произношении остается что-то свое, старое, от прежнего, родного языка. Понятно я пояснила?
– Вполне. А легко избавиться от этого акцента?
– Кому как. Некоторые всю жизнь не могут. Остальные могут быстро. У тебя, думаю, получится довольно скоро. Лишь бы ты старался.
– С твоей помощью, Ленора, я всё быстро сделаю! – засиял Алтын. Это заставило девушку тоже заулыбаться и обоим стало весело и легко. Но вдруг она погрустнела, а Алтын спросил озабоченно:
– Что случилось, Ленор? Плохое вспомнила?
– И очень, Николя. А что с нами будет, коль отец с мачехой узнают про нас?
– Не с нами, а с тобой. Мне-то они ничего не смогут сделать. А вот тебе...
– А последнее время я всё чаще задумываюсь над этим. Жуть берет тогда.