Однако переживания сильно подорвали здоровье главы семейства. Через неделю после составления нового завещания он занемог и слег. Доктор долго осматривал, выслушивал его, вздохнул.
– Знаете, мадам, тут ничего не сделаешь. Старость, понимаете. Сколько ему-то лет, мадам? Под восемьдесят?
– Восемьдесят уже было, доктор. Скоро восемьдесят один стукнет.
– Что ж вы хотите, мадам! Время подходит. Но он может ещё встать и пожить. Я ему пропишу лекарства, пусть попивает их три раза в день. Должен поправиться, коль Господь не будет против, – кисло улыбнулся доктор. – Не теряйте надежду, мадам де Гаруэн. Я буду его навещать.
Через две недели Тантен и в самом деле ожил и поднялся с постели. Все это время Ленора с Жаном Батистом подолгу навещали деда и беседовали с ним, развлекая его рассказами из жизни в Турции,
– Знаешь, Жан Батист, Режина узнала о новом завещании и всеми силами пытается разузнать его содержание.
– Ну и что с того? Мы тоже ничего не знаем о нем.
– Ты ещё плохо знаешь мадам. Её в жизни интересуют лишь деньги и внимание общества. Она мнит себя неотразимой, и теперешнее положение её гнетет и унижает.
– С чего бы так? По мне, так её жизнь – просто рай земной. Никаких забот, а с мужем она общается всё реже и реже, как я заметил. И часто на её лице замечаю пренебрежение, и даже презрение. Ты как-то говорила, что она злая, так я с тобой согласен, Ленора. Она часто меня пугает. Такая неприступная, что страшно подойти и спросить что-то.
– Я всё это уже давно знаю и иллюзий на её счет не питаю. Потому мне тоже интересно бы узнать, что записано в завещании. Дед-то плох, как ни верти. А бабушка молодцом держится. А ей уже семьдесят четыре года, Жан Батист.
– Зачем два имени? – спросил юноша с неудовольствием.
– Иногда так называют детей. И у меня два, да второе имя я забыла и запретила его упоминать. И ты не спрашивай, не скажу. Оно противное...
И вдруг через месяц приблизительно Тантена де Гаруэна нашли в постели уже остывшим.
Мадам Амантина была безутешна. И вернувшись с похорон, она слегла и через три дня тоже отошла в мир иной, последовав за супругом. Дом осиротел и все родные собрались в ожидании чтения завещания.
Поскольку старшим в семье оказался Жан Батиста, ему было предоставлено право назначить время обнародования завещания.
– Ленора, что мне делать? – в растерянности спрашивал он девушку. – Разве я вправе этим заниматься? У меня никакого опыта нет. Будь ты за главного.
– Вроде бы не положено. Ты мужчина, а я... ну ладно, Жан Батист. Уступлю тебе, а там что будет. Мадам тоже рвется решать судьбу завещания. Но тут уж я не уступлю, пусть и не надеется.
Ленора назначила чтение на субботу, и до этого дня никто из родственников не пожелал уехать. Они горели желанием узнать, что достанется каждому, хота старики вряд ли что им оставили.
– Боже, Ленор, как мы будем со всем этим хозяйством управляться?
– У нас имеется управляющий, и мы с него спросим, как идут дела. И потом я с тобой намерена проводить контроль и проверки.
– Что я смыслю в таких делах?! Я даже читать хорошо ещё не научился. А по писанному и подавно никогда не научусь.
– Это не так страшно, Жан Батист. Есть люди, которые за плату что угодно сделают, проверят и доложат. С этим мы управимся. И не думаю, что дела так трудно решать. Скоро мы этим займемся с тобой.
– Меня смущает мадам, Ленора. Что-то у неё на уме, уверяю. Она все пристальнее ко мне присматривается. Как бы мы её не проворонили.
– Я пущу её на поиски мне жениха. Это займет её целиком и у неё не будет времени так пристально заниматься тобой. Неужели у неё есть какие-то доказательства против тебя? Никаких! Просто домыслы и зависть. Больше ничего ей не известно. Но сейчас самое главное узнать, что в завещании. До оглашения два дня, а мы ничего не знаем. Завещание у нотариуса, и я боюсь, что мадам уже договорилась с ним. Вот стерва! – Ленора откровенно выказывала свое непреклонное желание навсегда избавиться от мачехи. Но как?!
И вот все собрались на чтение завещания. Родственников было не менее дюжины, и каждый лелеял надежду получить хоть что-то. Нотариус дождался тишины и пробормотал скороговоркой преамбулу. Никто её не слушал.
– Господа, теперь прошу быть внимательными, чтобы не возникло никаких кривотолков. Итак, господа… воля почивших в бозе месье Тантен и мадам Амантина… в здравом уме и отличной памяти в моем присутствии… что я и зафиксировал, распорядились – своим имуществом: недвижимостью, ценностями и деньгами следующим образом: сорок процентов, то есть этот дом, земельные угодья, ферма в предгорьях и два дома в городе завешается нашему внуку Жану Батисте да Гаруэну семнадцати лет!