– До темноты не успеем, месье. Дорога слишком сложная, двигаемся очень медленно. Через час можно остановиться на ночлег. Как раз будет долинка. С ручьем, господа.
Солнце уже скрылось за далеким хребтом и в долине уже царили сумерки.
– Вы, сударь, занимайтесь палаткой, а я принесу воды и отведу животных на водопой, – предложил молодой Агилон. – Тут недалеко.
Педро с Жаном быстро установили легкую палатку, разожгли костер и вылили остатки воды в котел. Педро приготовил маис для каши, а Жан выложил кусок соленого сала и флягу вина. Педро заулыбался.
Вернулся Агилон. Лошади и мулы уже паслись на дне долины.
– На дальнем склоне видел нескольких диких баранов, месье, – Агилон кивнул куда-то в сторону. – Хорошо бы завтра поохотиться. Что скажете, хозяин?
– Я бы с удовольствием, да устал смертельно. Если хотите, то можете сами устроить охоту. Свежее мясо нам не помешает.
– Спасибо, хозяин, – отозвался Агилон, а Педро подмигнул товарищу.
Ночь прошла спокойная. Жан даже не услышал, как приятели ушли с оружием в горы. А Жан с удовольствием встал лишь, когда солнце светило уже довольно высоко. Услышал далекий выстрел и улыбнулся, предвкушая шикарный завтрак.
Он спустился к животным. Сел на мула и поехал вперед, надеясь перехватить охотников и помочь с тушей барана.
Охотники неторопливо спускались вниз, Педро нес на спине убитого барана, опасаясь споткнуться и потерять драгоценную ношу. Агилон нес два ружья с припасами.
Жан подъехал и стал ждать. Скоро все спустились и с благодарностью кивали головами, вытирали пот с лиц.
– Хорошо, что вы подъехали, хозяин, – молвил Педро устало. – Баран нас порядком замучил. И оказался очень упитанным. Едва справился с ним, идя по тропе. Агилон, грузи добычу.
Они умильно посматривали, как с кусков мяса капал жир, скворчал в огне, в воздухе распространялся запах жареного мяса со специями.
– Немного будет жестковато, – заметил Педро. – Самец. Самка или молодой барашек был бы получше. Но и этот отменного вкуса.
Мужчины молча ели, поглядывали на флягу с вином, а на углях закипая кофе.
– Я вина не буду, а вы можете половину выпить, – распорядился Жан. – Я жил и воспитывался в Турции, и вина там почти не пили. Привычка осталась.
– Так вы мусульманин? – удивился Педро.
– Нет, что ты! Моя мать была христианкой и воспитывала в своей вере, но у остальных было другое мнение. Вот я и стал официально мусульманином, а фактически исповедовал христианство. Вот вам крест!
– Однако вы креститесь иначе, месье, – заметил Агилон.
– Так научила меня мать. Она православная, русская. Воспитывала меня на свой лад, хотя я был из рода де Гаруэнов. Только я это узнал совсем недавно.
– Такое бывает, – философски изрек Педро. Он все это уже знал, и слова Жана обращались с Агилону.
– Может, повернем на восток, а? – спросил Жан, вытер рот рукавом и оглядел ближние горы. – Спустились бы к морю и глянули, как там дела.
– Как скажете, хозяин. В дне пути туда, – указах Агилон на восток, – есть деревня. Там живут почти все испанцы. Хотите с ними познакомиться?
– Не мешает. Это правда, что все эти земли лет пятьдесят были за Испанией?
– Были, – ответил Педро. – Я и сам по отцу испанец. Но говорю очень слабо.
– Какая разница, – вяло ответил Жан. – Я сам уже не пойму, кто я. Всё это меня не интересует и никакого значения не имеет.
За день до того селения в горах доехать не успели.
– Миль семь не доехали, – заметил Агилон. – Надо здесь остановиться на ночлег. Место хорошее и вода рядом. Прохладно, да у нас одеяла.
После полудня следующего дня вошли в деревню. Она оказалась большой и раскинулась у говорливой речки, бегущей к морю. Жители с любопытством взирали на путешественников, а Агилон договаривался о ночлеге и еде.
– Задерживаться здесь не будем, хозяин? – спросил Педро, уже ложась спать.
– Не стоит. И так уже больше недели прошло. А я обещал вернуться через три. Дорога ведь будет длиннее.
– Но легче, хозяин, – ответил Агилон. – Да и то верно, хозяин. Вы почти всё повидали, познакомились, и делать здесь больше нечего.