Она улыбнулась, а Жан подумал, что в отличие от Леноры, Ченита во всяком виде приятно смотрится. Роста она была пониже, но фигурой получше. И он ласково улыбнулся.
Жан проездил по полям, удалившись от города миль на восемь. Навалилась усталость, и он поспешил домой. По улицам города он проехал шагом и отвечал на редкие приветствия знакомых. Но больше молодых девиц. Те ещё не знали, что он привез жену – в их улыбках проглядывала надежда. Он улыбался им.
Лишь сейчас ему показалось, что внимание девушек очень приятно и впервые у него возникло ощущение удовольствия от того, что на него постоянно обращают внимание девушки, а молодые люди поглядывают на него с неприязнью. «Надо бы возобновить занятия фехтованием и стрельбой из пистолета, – подумал он. – Всегда может пригодиться. Здесь народ вспыльчивый и готов по пустякам потребовать от него удовлетворения».
Въехав во двор, Жан тотчас встретился с Ленорой. Та куда-то шла и остановилась, как вкопанная, заметив всадника. Жан любезно поклонился. В глаза бросилось, что Ленора сильно подурнела. Значит, переживает сильно. В душе защемило. Появилось желание сказать что-то ласковое, приятное ей, но она резко повернулась и быстро ушла в ближайшую дверь.
Он тяжело слез с седла, бросил поводья конюху и удалился. Настроение быстро падало. Пришлось долго плескаться на хозяйственном дворе, принимая помощь сердобольной и веселой работницы. Видимо, ей было приятно такое занятие, но у юноши были мрачные мысли. А женщина, вытирая руки, сказала, озорно блестя глазами и посмеиваясь:
– Что, хозяин, настали трудные времена? Не переживайте, месье! Всё утрясётся!
Он недобро посмотрел на женщину, и та поспешила удалиться. Настроение упало ещё ниже. Расхотелось идти к Чените, хотя той могло и не быть в комнате. И он направился в кухню.
– Мы вас не ждали так рано, хозяин, – заметила кухарка. – Сильно проголодались? Тогда я вам подам салата и холодной рыбы. Не обессудьте, месье.
– Да полно тебе хлопотать, Жаннет! Мне подойдет любая еда, а ты так готовишь, что все сойдет за высший сорт.
Вспомнил, что в этом доме все женщины очень хорошо к нему относятся, и неожиданно эта мысль взбодрила его.
Он уже заканчивал обед, как появилась Ченита. Она была стремительна, синее платье очень шло к ней, и он залюбовался её ладной и аппетитной фигуркой.
– О! Ты уже здесь? А я только зашла поторопить с обедом. Уже поел? Без меня? А обещал что?..
– Так устал, Ченита, что не утерпел и зашел сюда, – ответил он, вроде бы извиняясь. – Как твои дела?
– Очень даже хорошие, Жан. Немного выясняли отношения с Ленорой. До драки не дошло, но немного повеселились. Она даже мне понравилась. Такая умница оказалась. Мне надо у неё многому научиться. А что-то мадам Режины я так и не увидела. Прячется?
– Откуда мне знать? – слегка нервно ответил Жан. – Пошли в комнату. Ты нашла нам другую?
– Нашла. Рядом со старой. Хорошо бы дверь пробить и соединить эти две комнаты. Это можно? Будет гостиная, а другая спальня.
– Если сама организуешь эту перестройку, то не возражаю. Можешь начинать прямо сегодня.
– Здорово! – Ченита чмокнула его в щеку и заметила недовольно: – Ты сегодня не брился. Я не люблю бородатых. И со щетиной.
– Учту, моя крошка! – Он был доволен её веселостью и щебетанием. – О перестройке подумай хорошенько. И не тяни с этим! До ночи все закончи.
– А ты куда? – удивилась Ченита.
– Переоденусь и пойду отдохну в конюшню. Мне нравится с лошадьми... А у тебя много работы сегодня.
Он не заснул, но, лежа на душистом сене, он предался размышлениям. Но и сейчас сомневался в своих чувствах к Леноре и к Чените. Она ему нравилась, но любовь?.. Он вздохнул и должен признать, что никакой любви к жене у него нет. А Ленора продолжает его волновать, хотя сейчас она выглядела ужасно. И что-то притягивает его к ней. Манит и не дает покоя. И всё же твердо решил, что обязательно поговорит с нею и даже сегодня.
Ленора сильно удивилась, увидев его на пороге комнаты. Вид её говорил о долгих и нерадостных думах. Жан Батист даже подумал, что не стало бы её беспокоить в такое для неё нелегкое время. Но не отступил. Сердце билось усиленно и тревожно.
– С чем пожаловал? – спросила она отчужденно.