– А что с Режиной? То было до меня, как и Ленора. А сейчас я совершенно спокойна, и не вижу ничего страшного... Думаешь, я не вижу, как ты переживаешь с Ленорой. А о Режине ты совсем и не думаешь. Меня это устраивает. Что было – то было, и изменить уже нельзя. А остальное тоже будет, как будет. Как Господь нами распорядится. Стоит ли ломать себе голову над этим? Я должна молиться на тебя, и я делаю это. Ты мне нравишься, а что девушке вроде меня ещё надо? Всем довольна, и благодарю Бога за такой поворот моей судьбы.
Жан с любопытством глядел на красивый профиль Чениты, и подумал, что она не такая глупая, как можно было думать раньше. И мыслит хоть и немного странно, но здраво и понятно. Приобнял её за плечи, тепло поцеловал в порозовевшую щеку. Отметил, что за последние недели она сильно похорошела и поправилась, пока жила здесь. Лишь едва заметные проблески прежней жизни можно подсмотреть, приглядевшись. А в общем, Ченита легко вошла в образ богатой мадам и даже в поведении мало чем отличалась от Леноры. Правда, сравнить её с Режиной было трудно, но и так Жан отмечал большие успехи своей юной жены.
– Ты что так смотришь на меня? – усмехнулась она ласково, но слегка требовательно, облекая это в веселую игру в слова.
– Я ведь тебя ещё мало знаю, Ченита. Вот и стараюсь побыстрее изучить, понять и.... принять.
– Как это? – вскинулась она, и в глазах блеснуло что-то неуловимое, что насторожило его.
– Чтобы, значит, мы смогли жить без ссор и склок. Мирно и в любви.
Ченита расплылась в счастливой улыбке. Его слова, видимо, сильно её обрадовали и она, помолчав немного, спросила:
– У меня есть надежда, что ты меня полюбишь? – И кокетливо подмигнула.
– Надеюсь, – коротко ответил он и сам удивился своему ответу. – Ты такая симпатичная и... даже красивая, Ченита. Особенно сейчас, когда ты приоделась. А где ты достала эти платья? У тебя же ничего почти не было.
– Мне Режина показывала свой гардероб, и я выпросила два. Она не очень-то и сопротивлялась. Мне она начинает нравиться, Жан.
– Смотри, Ченита, будь с нею поосторожнее. Она баба хитрая и умная. А в интригах очень даже преуспела. С нею не болтай лишнего.
– Разве у тебя есть тайны? – расширила она глаза, вопрошая.
– Тайны у всех имеются. Вот я ничего не знаю о твоей жизни. И ты не собираешься о ней ничего мне сказать. Или скажешь?
– Конечно, скажу, мой супруг! У меня от тебя не должно быть тайн. Вот, например, я была в банде контрабандистов. Участвовала в перевозках грузов без пошлин, на чем и попалась, как ты знаешь. Спала с некоторыми мужчинами. В моей жизни вряд ли можно уберечь себя от этого. Даже стреляла в таможенника и ранила его из пистолета. Вот и всё, мой супруг. Но тебе не обязательно говорить о своих тайнах. Чем меньше я буду знать о них – тем спокойнее будет тебе. Разве не так, милый мой Жан Батист?
– Это так в вашей банде делалось?
– Да! Это для сохранения тайны или других сведений. Многие из них могли сильно кому-то повредить. Вот и знали мы только то, без чего нельзя было обойтись. Но тебе я могу поведать теперь всё. Да это вовсе не так интересно для тебя. Если есть охота, то я, конечно, расскажу тебе.
– Как же вы попались, Ченита?
– Всего предусмотреть оказалось невозможно, милый мой Жан Батист. Вот и вышло так, что мы не знали о дополнительном патруле – и они вышли прямо на нас. А мы как раз тащили ценный товар на вьючных мулах. Два человека успели укрыться, а нас пятерых схватили. Хорошо, что суд оказался быстрым и мучились мы недолго. Всего пару недель – и на эшафот.
Жан скорчил недовольную рожу. Ему не хотелось вспоминать те минуты, и он, криво усмехнувшись, проговорил:
– Лучше не напоминай мне, Ченита. Договорились?
– Даже с удовольствием, милый мой! Мне самой неприятно вспоминать о моей казни. Хорошо, что я была в каком-то странном состоянии, что воспринимала всё, как во сне. Даже после того, как меня освободили, и ты вел меня к церкви. Лишь у торговца, когда мне дали помыться, я начала соображать.
– А отец? Он жив? О матери ты говорила, а об отце я что-то забыл.
– Не хочу о нем даже вспоминать, подонке! Пропал – и слава Богу! Избавил не только меня от своего уродства, но и остальных...