Двойственность
Предисловие от автора.
Прошу читателей не проводить аналогий. Прошу не искать прототипов. Все совпадения случайны. Всё изложенное - фантазия автора. Если вы увидели что-то, что вам показалось знакомым - это ВАМ ПОКАЗАЛОСЬ.
Автор.
Хотя самый плохой год в новейшей истории давно закончился, но последствия его долго ещё будут сказываться. Моя концертная деятельность заморозилась напрочь: жёсткие ограничения вплоть до комендантского часа сменились просто ограничениями численности на концертах. Однако там, где я живу, это было сродни приказу сидеть дома. Что ощутимо бьёт по карману и вдохновению. Что уж тут сочинять новое, если этого никто не услышит и не увидит! И всё-таки… И всё-таки я поехал в Россию, в Москву. Во-первых, этот пёстрый и шумный город придерживался не таких жёстких ограничений. Вернее, ограничения, в теории были. Но им уже около полугода следовали весьма условно. Что меня всегда удивляло в русских: «если нельзя, но очень хочется, то можно» - эту поговорку ни один законопослушный европеец не поймёт. Да она его вообще приведёт в ужас своей парадоксальностью! А меня наоборот радовало такое беззаботное отношение к жизни: жизнь же одна, и она короткая. Так зачем же лишать себя её маленьких радостей?
Во-вторых, в этом городе просто приятно находиться. Он слишком большой, чтобы каждый встречный узнавал тебя и просил сфотографироваться. Несмотря на мой гротескный грим на сцене и провокационный внешний вид и поведение, в реальной жизни в моём городе мне шагу без фанатов было не ступить. Нет, я понимаю, что я публичный человек. Жажда славы и признания, восторгов и поклонения, которые я получаю из зала на концертах – это то, чего я всегда хотел: приятно чувствовать себя время от времени на вершине мира! Но не всё же время! Когда тебя постоянно останавливают на улице и обнимаются с тобой на телефон, это утомляет. Тем более, что иногда хочется побыть в тишине и абсолютном одиночестве, отдохнуть от славы и фанатов. В Москве с этим чуть проще. Да и люди тут более понимающи в этом плане, не считают тебя их личным шутом.
В-третьих, необычный город своей архитектурой – смена обстановки тоже вещь хорошая. А для творческого человека так просто необходимая: расширяет кругозор и способствует вдохновению.
В-четвёртых, практика я зыка. Русский я изучал для собственного удовольствия. Ну, как изучал… Понять, куда и как меня послали, я могу, вот ответить на это уже сложновато: русские постоянно придумывают вариации уже известных слов, склоняют во всех вариациях падежи и вставляют метафоры, что просто душа радуется цветистости выражений! Я учусь. Но постоянно опаздываю. Хоть одного добился – могу говорить почти без акцента. Русский разговорный мат – это отдельный язык. Я никогда не строил из себя интеллектуала, который «любит Достоевского», как это принято у нас, на Западе. Достоевского с его мрачными рассказами, многословными философствованиями, отступлениями и депрессивными выводами любить невозможно. Его можно читать, понимать, спорить с ним, ненавидеть его, не понимать, не принимать – но любить? Я сам человек достаточно мрачный, несмотря на феерию огня на концертах, но заумь этого автора меня угнетала: читая его, хотелось вырвать себе сердце.
Ну и наконец, в-пятых, я просто люблю Москву. Чем-то меня зацепил этот шумный и сверкающий город. Холодный Петербург не задел мою душу, как Москва: таких заносчивых городов и в Европе полно. А Москва – душа на распашку: шумная, непосредственная, яркая, как матрёшка и такая же неоднозначная и многоуровневая – тайна в тайне, открытая, прямолинейная, циничная, жестокая, душевная, словом, сама жизнь во всём её многообразии.
Короче, после записи своего нового альбома я решил без шума и фанфар, как это случается обычно, уехать на пару недель в Москву. Где рассчитывал тихо отдохнуть от тоталитарного европейского контроля, апокалипсических ожиданий, сгущающейся несмотря ни на что истерии и донельзя политизированной и до абсурда толерантной жизни. Отдохнуть… Как же… Как будто я себя не знаю! Суток сидения в номере, чтобы придти в себя и сбросить оковы европейского тоталитаризма мне оказалось достаточно. Конечно, роль сыграли и русские, которые щедро угощали меня водкой, норовя щёлкнуться на смартфон. Но меня это пока не раздражало. Больше всего меня удивило обилие моей физиономии на просторах русского интернета. Когда я об этом спросил своего русского знакомого, он очень удивился. «Ты же немецкая легенда! Твоё имя уже и в поговорки вошло. Неужели у тебя в Германии не так?» - признаюсь, этот его ответ удивил уже меня. Да, я в Германии играю роль шута, шокируя свою страну в частности и лицемерную Европу вообще своими выходками на сцене, терзая благопристойный слух жёсткими и циничными текстами, где прямо и без прикрас я пишу, что думаю, прикрывая боль своей души грубым сарказмом и язвительностью, - но это мой выбор. Я сознательно всегда шёл против толпы и стада, не пытаясь причесать свои мысли и залакировать слова. Поэтому меня и не особо любят в Германии и Европе. Если только уж совсем отвязные маргиналы, которым толерантность поперёк задницы встала. Но таких в Европе мало. Большинство либо прогнулось под Штаты, либо тихо молчат в тряпочку, чтобы их в чём-нибудь не обвинили. А я не боялся и не боюсь говорить, что думаю, нередко доводя до абсурда то, что вижу вокруг. Я шут. А что с шута взять? Очень мало на свете людей, которые понимают, что шут не шутит. И слава богу. А то мне было бы затруднительно ездить туда, куда я хочу, и петь о том, о чём я хочу и как. Всё же, в масках есть своя положительная черта. Гораздо хуже, когда её уже невозможно будет снять: тогда человек сходит с ума.