На третьей «рюмке» к компании подскочила небольшая живая девушка. С ног до головы укутанная в тёплую шапку и пузатый пуховик с намотанным на нём шарфом, из-под которого торчали лыжные штаны с ботинками на толстой подошве. Прямо иллюстрация про холодную Сибирь. Только лыж с палками не хватает и очков от снега. Её появление встретил оживлённый рёв и жестикуляция. В этом русские очень похожи на итальянцев: если вам удастся растопить их внешнюю суровость, они поражают своей экспрессией, напором, жизнелюбием, и иногда это пугало. Не меня. Мне это наоборот нравилось: отвлекало от самокопания и самоедства. К вновь прибывшей был протянут стаканчик и бутылка колы, почти законченная. Она отвинтила крышку бутылки, плеснула в стаканчик, «перечокалась» с толпой, опрокинула стаканчик в себя, закрыла бутылку – и всё это не переставая говорить и жестикулировать. Сюжет её пантомимы мне был не известен. Но я почти всё понял. Её ужимки и представления заставили сгибаться от хохота её знакомых. Не глядя, всучив кому-то стаканчик, она стала уже двумя руками, пальцами, телом, ногами, глазами и мимикой выделывать такое, что и я невольно улыбнулся. Она бежала, танцевала, ругалась, рыдала, ломала руки, вставала в напыщенные позы, а когда она, вся полненькая и закутанная, сделала «ласточку», растопырив пальцы и выпучив глаза, я засмеялся. Потрясающая комедиантка! Её знакомые весело засмеялись и захлопали. А она, замерев на пару секунд, дёрнулась и похлопала себя по карманам – мобильник зазвонил. Сделав непонятный жест руками и тяжеловесное балетное антраша ногами, она отошла от оживлённой компании почти к окну, около которого сидел я. Она отвернулась от своих друзей, и я видел, как изменилось её лицо: милое, доброе, где-то даже трогательное, но почему-то одинокие глаза. Красивая улыбка, спокойная, насколько я мог понять, не слыша, речь. Совсем другой человек.
Когда она закончила разговор и отключилась, секунду она смотрела в никуда. Её лицо в это время стало холодным и жёстким, как будто оделось в ледяную броню. Я поёжился. Но тут она повернула голову и в полумраке кафе и темноте ночи она заметила меня. И… подмигнула, широко улыбнувшись. Затем, послав на ладошке воздушный поцелуй, она упорхнула тяжеловесной бабочкой к своей компании. А я не знал, как реагировать. Давно не мальчик, чтобы мне просто так подмигивали девочки. Да и за всю мою жизнь мне никто просто так ничего не делал. И я списал это на эксцентричность русских. Сколько ни живи среди них – никогда до конца не поймёшь. Чтобы понимать, надо русским родиться.
Наконец мои загулявшие русские знакомые вернулись, не забыв извиниться за отсутствие и поинтересоваться, не скучал ли я. Оказывается, они встретили знакомых и не могли не опрокинуть пару кружек «за встречу». Это тоже типично по-русски: никогда не планировать. Но при неожиданных встречах радоваться, как будто не виделись всю жизнь.
Посидев ещё немного, мы засобирались домой, в отель. На выходе я заметил невдалеке недавнюю девушку. Она снова стояла ко мне в профиль. Знакомых её рядом не было. Я присмотрелся: она стояла прямо, в напряжении, как натянутая струна, и что-то говорила в мобильник. Жёсткое лицо, рубленые фразы и сжатая в кулачок рука. Сейчас она не производила впечатления весёлой комедиантки. Скорее, сурового ангела неотвратимой мести. Я склонил голову на бок – занятная девушка, интересно, кем она работает… А она отключила мобильник, сунула руки в карманы, а нос – в шарф на пуховике. Постояв минуту, она медленно пошла вперёд. Я и мои русские знакомые пошли, не торопясь, следом. Так получилось, что нам было по дороге.
Вдруг она резко остановилась. Мы не ожидали и чуть не наткнулись на неё. Когда мы обходили её, она столь же резко развернулась в противоположную сторону и наткнулась на нас, успев сделать шаг. Мы не ожидали, она не ожидала и в результате мы, трое крепких мужиков чуть не сбили с ног этот маленький пончик. Она чуть не упала. Я и мой русский друг подхватили её с двух сторон. Из глубин шарфа послышался приглушенный русский мат – с улыбкой я обогатил свой слух новыми эпитетами и метафорами. Нет, русские, всё-таки, замечательный народ! Девушка подняла голову и звонко попросила у нас прощения. А я смог увидеть близко это многогранное лицо. Оказалось, это лицо не девушки, а женщины: две вертикальные морщины между бровями, сетка морщин у глаз и полукружье у губ выдавали неюный возраст. Я невольно заглянул в глаза: одинокие, печальные, тоскливые и серьёзные. Совсем как я… Но тут она присмотрелась ко мне и выдохнула: «Вы!». Теперь уже я не знал, как реагировать: ну да, я это я. А она судорожно вцепилась в мою руку. Потом опомнилась и резко отпустила, как будто обжёгшись. Моих русских знакомых она будто не видела. Её глаза не отпускали моё лицо. А я не знал, куда деваться в такой странной ситуации – дурацкое положеньице.
- Простите, - произнесла она. Её глаза заискрились весельем и лукавством. Я уловил лёгкий аромат неплохого коньяка, сигарет и почему-то колы. – Я не очень вас зашибла? – спросила она, нарочито важничая. Её широкая улыбка прямо согревала душу. А непосредственность наконец вернула мне относительное психическое равновесие – я перестал чувствовать себя дураком.
- Нет, конечно, - ответил я. Уж на это моих познаний в русском хватало.
- О, смотри! – воскликнул мой русский знакомый, который поддерживал дев… женщину. – Где ты ни появишься – поклонницы тебе под ноги падают! – И засмеялся.
- Я не поклонница, - по-прежнему важничая, сказала женщина, подняв палец для более внушительного ответа. – Я фанатка.
Сказала она и чуть улыбнулась. А я недоумевал: чем одно отличается от другого.
Затем женщина покопалась в кармане и достала маленькую коробочку – плеер. Я поднес его к глазам: на экране отразилось название - играла музыка как раз моей группы. Один из моих знакомых через моё плечо прочитал текст вслух и рассмеялся.
- Эх, - с нарочитым разочарованием произнесла женщина. – Нюансы русского языка не всем и русским-то понятны.
Произнесла она и… подхватила меня и одного из моих русских знакомых под руки и бодро зашагала вперёд, увлекая нас за собой. Поддавшись её энергичности и заразившись её энтузиазмом, зашагали и мы. Куда? Да какая, нахрен, разница?