Альгауза вовсе не завидовала им.
Разве что совсем чуть-чуть.
Недолго думая, девушка встала с дивана и направилась к своему брату. Хоть толпа и шарахалась от нее, как от прокаженной, зато никто не преграждал дорогу и не пихал локтями. Кто-то неодобрительно закатывал глаза, разглядев ее скучный наряд, кто-то морщил нос, словно от нее несло помоями. Она давно привыкла к такому поведению: фейри не могут лгать, а потому зачастую прямолинейны и грубы. Им наплевать, задевают ли их реакции чьи-то чувства, они просто не считают нужным скрывать свои эмоции. Только фейри Холодного Двора зачем-то делают это и сами же от этого страдают.
Едва она оказалась в поле зрения Лиссэйна, он сразу ей улыбнулся своей скупой вежливой улыбочкой, и его спутницы, проследив за взглядом, обернулись на Альгаузу. И тут же разошлись по своим делам, вспомнив, что им еще надо поправить макияж, зашнуровать корсет потуже, сменить туфли и так далее.
— Я вовремя? — Альгауза взяла со стола пиалу с подтаявшим мороженым и попробовала одну ложечку.
— Еще несколько минут и голова взорвалась бы от звона в ушах, — пожаловался брат и открыл рот, выправившая десерт. Альгауза, не задумываясь, угостила его мороженым и только потом заметила, как какая-то незнакомая девушка, проходя мимо, пронзила ее полным ненависти взглядом.
— Некоторые из твоих поклонниц не знают, что я твоя сестра? — полюбопытствовала она, задумчиво облизывая ложку.
— Я этим не хвастаюсь.
— Ну ты и грубиян, — прыснула со смеху Альгауза и пихнула брата в бок. — Разве сестра с талантом распугивать зевак не повод для хвастовства перед друзьями?
— Я бы с радостью поменял этот талант на любой другой.
Хоть Лиссэйн и не хотел ее задеть, едва уловимая тоска в его голосе больно кольнула Альгаузу в самое сердце. Конечно же она не хотела делать свою семью посмешищем. Она мечтала, чтобы у нее проявился такой же Дар, как у отца и брата, мечтала служить своему Двору и возвеличивать его славу, быть настоящей принцессой для своих подданных, уважаемой и великолепной. Мечтала, чтобы отец считал ее ровней, чтобы все считали ее таковой. Но даже отвратительный на вкус отвар из листьев Ниллиналле, на который она возлагала столько надежд в детстве, не помог ей обрести власть над снегом и холодом. Она так и осталась бракованной.
— Прости меня, — сказал Лиссэйн, заметив пробежавшую по лицу сестры тень. — Я не то имел в виду.
— Забудем, — улыбнулась Альгауза нарочито радостно и переплела свои пальцы с пальцами брата. Проглатывать обиды с невозмутимым видом ей было не впервой. — Что-то все засуетились. Наверное, скоро открытие.
Традиционно Бал Рассвета проходил в столице Ренниара, в Рондолине. Над обустройством города не одну тысячу лет трудились все семьи Благого Двора, создавая шедевр архитектурного искусства, а королевский дворец Илиссид с его мраморными стенами и цветущими круглый год садами оправданно считался одним из чудес света. Каждый фейри считал своим долгом хоть одним глазом увидеть Илиссид – если не получилось, значит свою жизнь ты прожил зря. Увидеть Илиссид и умереть – такая поговорка тоже переходила из уст в уста, но чаще всего Альгауза слышала ее от эльфов, фейри же о смерти рассуждали мало и очень неохотно.
Путь из Инниса до Рондолина занимал больше трех дней по морю и больше трех недель по суше. Ее семья жила так далеко на севере, что о столичной жизни Альгауза узнавала только из рассказов отца, библиотечных книг и немногочисленных слухов. Иногда ей хотелось переехать в столицу, подальше от холода и вечной зимы, в объятия солнца и ласкового ветерка, но потом она вспоминала о своей неполноценности и запрещала себе мечтать о такой нелепице.
Двери, ведущие в Круглый Зал, медленно отворились, и слуга-фейри объявил, что приготовления закончены. Оживленно переговариваясь, гости ручьем потянулись туда, где должно было произойти главное событие Бала – Ярмарка Даров. Брат с сестрой не торопились пролезть вперед: они нагнали отца с матерью и всей семьей вошли в Круглый Зал. На Альгаузу тут же нахлынули приятные воспоминания двухгодичной давности: тогда Лиссэйн принимал участие в показе и произвел настоящий фурор.
Название было говорящим: пол Зала являл собой идеально ровный круг таких великих размеров, что походил он скорее на городскую площадь, нежели на одну из комнат во дворце. Стен не было вовсе – вместо них по периметру стояли каменные статуи, изображающие женщин и мужчин, руками держащих потолок. Под каждой статуей расселись музыканты с лирами и арфами, играющие ненавязчивую приятную мелодию. Не было ни балконов, ни ограждений для безопасности – фейри не боялись упасть с большой высоты, ведь у каждого здесь были крылья, хоть и невидимые.