Но у Альгаузы был еще один вариант. Старший Двор, высокое положение под крылом короля Дейрдре, возможность узнать себя и свои силы. Может, она и разочарует отца поначалу, но однажды, когда-нибудь, он станет ею гордиться. Чтобы попасть в Старший Двор, нужно выполнить задание...
— Открой дверь, — попросила она и поднялась на ноги, отрезая себе путь к отступлению.
— Вот это настрой, а? — рассмеялся эльф и вырвал у сопротивляющейся эльфийки связку с ключами. — Да брось, Ниралин, выведем ее из дворца, а дальше разойдемся, как в море корабли. Пошли, малышка.
— Никакая я не малышка!
Эльф рассмеялся и с шутливым поклоном открыл дверь, чтобы ей не пришлось самой касаться железа.
— Прошу на свободу, миледи.
Альгауза Моркант V
Двор Хаоса - мифологическое место, которое не видел никто из живущих.
Считается, что все живые существа Ренниара отправляются ко Двору Хаоса после смерти.
В зависимости от того, какая жизнь была прожита,
Владыка Хаоса определяет роль при Дворе после Неблагого Суда.
Героев, что на протяжении жизни боролись с Хаосом, Владыка может выставить вон.
В таком случае душа переродится в новом теле и проживет новую жизнь, забыв о старой.
Тех, кто приближался к Хаосу, ждет особое положение при Дворе, удовольствие и блаженство.
Фейри Благого Двора боятся Хаоса и смерти,
а фейри Неблагого Двора используют его силу для достижения своих целей.
Побег прошел для Альгаузы как в тумане. Эльфы свое дело знали: они прекрасно ориентировались во дворце, как будто прожили здесь не один десяток лет, и у них даже имелась карта подземных переходов. Где и как они ее раздобыли, одному Божеству было известно. Альгауза о многом хотела спросить, но не успевала задавать вопросы. Стоило ей открыть рот, как Ниралин пихала ее в живот и шикала в лицо, заставляя молчать. Из темницы они каким-то хитроумным способом попали в подземные туннели. Стражники-фейри патрулировали их без особого энтузиазма, ведь никто за сотни лет так и не появился здесь, а потому юноша-эльф, назвавшийся Энзелем, легко отстреливал их из странной штуки, похожей на дудочку. Стражники валились на пол, не успев издать ни звука. Не прошло и часа, как троица беглецов вышла за территорию Илиссид незамеченной. Подземный туннель стал шире и наполнился странной водой, а когда они, наконец, вышли на свет...
— Фу, это же сточная канава! — воскликнула Альгауза и тут же согнулась пополам, освобождая желудок от недавно съеденных хлебцев. Она не привыкла к таким отравительным запахам, а небольшое болотце, в которое она провалилась по колено, смердело так, что слезились глаза.
— Принцесска, — фыркнула Ниралин, смерив ее полным презрения взглядом, и с силой хлопнула по спине.
Прозвучало как оскорбление, а удар чуть не свалил Альгаузу с ног. Подобное поведение эльфийки раздражало. Может они и ее спасители, но обращаться с ней, как с пленницей или каким-то отбросом – это нечестно. Разве она заставила себя спасать? Хотя на возмущение Ниралин имела вескую причину: ее мнения Энзель не спросил, когда принимал решение, а она явно не хотела тащить за собой обузу.
— Эй, эй, полегче, — усмехнулся Энзель, с любопытством поглядывая, как Альгауза, задрав обожженный подол платья, неловко выбирается из канавы и старается не вдыхать букет отвратительных ароматов. Ее туфли на каблучках явно не для таких прогулок предназначались. — От твоих ударов у нее ноги сломаются, Ниралин. Тогда будешь тащить малышку-фейри на спине.
— Еще чего! Бросим в канаве на съедение крысам, если шевелиться не будет, — огрызнулась Ниралин, и, не дожидаясь своих спутников, пошла вперед.
— Идти можешь? — поинтересовался Энзель и вытянул Альгаузу за руки из канавы. — Самое простое мы сделали. Дальше придется напрячься. Сменной одежды для тебя нет, и уж прости, но ты слишком бросаешься в глаза из-за цвета волос. Поэтому придется пойти на крайние меры.
Не успела Альгауза пикнуть, как Энзель вытряхнул свою старую одежду прямо в канаву и надел мешок ей на голову. Он насквозь пропитался запахом пота, и Альгауза с трудом сдержала очередной рвотный позыв. Ткань мешка настолько протерлась от старости, что сквозь расслабленные нити к Альгаузе проникал свет двух лун и столичных огней, поэтому ориентироваться в пространстве оказалось проще, чем она рассчитывала. Энзель еще немного поколдовал над ее платьем: оторвал рукава и несколько лоскутов от подола, измазал богатую ткань грязью и протухшей водой, снял все украшения, что были, и засунул их в собственный карман.