— Возьму как плату за услуги, не возражаешь?
Альгаузе было плевать на побрякушки. Главное, чтобы они беспрепятственно вышли за пределы столицы туда, где их тяжелее обнаружить. Она удивлялась собственному безрассудству. Что она сейчас делает? Бежит непонятно куда, непонятно с кем, непонятно зачем. Совсем она что ли с ума сошла от страха за свою жизнь? Вдруг эльфы окажутся лжецами и убьют ее, едва попадут на свою территорию? Она ведь даже не знает, почему Энзель вдруг захотел ей помочь. Да и кто такой вообще этот Энзель? Почему же она не подумала об этом прежде, чем отправиться в путь?
На улицах столицы никто не обратил на них внимания. Во-первых, в предрассветный час большинство фейри нежились в постелях, а по улицам шныряли лишь пьяницы да постояльцы игорных домов. Так как Дейрдре был непреклонен по отношению к своим врагам, бездомных эльфов на улицах столицы не было – их выслеживали стражники, запирали в темницы или продавали в рабство фейри, готовым предложить кругленькую сумму. Во-вторых, Энзеля и Ниралин спасали их маскарадные костюмы. Пару раз они наткнулись на Лунных рыцарей – ночных стражей города, но те, увидев доспехи из Илиссида, проходили мимо и не задавали лишних вопросов. Подумаешь, два стражника Старшего Двора ведут очередную пленницу-оборванку. Возможно, это как раз пойманная на улицах эльфийка, которую скоро выставят на продажу.
Когда с Альгаузы сняли мешок, они уже были в небольшом пролеске. Рондолин еще виднелся у них за спиной, однако их разделяло приличное расстояние. Альгауза с тревогой взглянула на самую высокую башню Илиссида, где совсем недавно беседовала с королем Старшего Двора. Наблюдает ли Дейрдре оттуда? Видит ли, как она уходит с эльфами? Одобряет ли эту идею или считает ее глупой? Какие нелепые вопросы лезут в голову, когда страшно! Она постучала по виску ладонью и повернулась к Рондолину спиной.
Перед тем как устроить побег, Ниралин предусмотрительно оставила пару лошадей рядом со скрытой за ветками деревьев заброшенной избушкой. Через круп одной из них было перекинуто нечто, завернутое в холщовую ткань. Когда лошадь двинулась вперед, нечто замычало от боли и зашевелилось.
— Ниралин, это та самая «проблемка», о которой ты говорила? — полюбопытствовал Энзель. По его встревоженному взгляду Альгауза поняла, что «нечто» в планы не входило.
— Он обнаружил меня в саду, — объяснила Ниралин, проверяя, надежно ли веревки держат пленника. — Откуда я знала, что он там будет? Все должны были веселиться на Ярмарке Даров, а он вдруг притащился. Мне пришлось его вырубить, чтобы не закричал. Оставлять тело там же - глупость. Если бы он очнулся, то обязательно доложил бы королю. Как бы я тогда вытащила тебя?
— Надеюсь, это не какой-то важный фейри, — вздохнул Энзель и отбросил с лица пленника ткань. — Не хватало еще, чтобы за нами в погоню пустился сам король.
Кровь застыла в жилах, когда Альгауза взглянула на лицо пленника. Коротко остриженные вьющиеся золотые волосы и золотые глаза, невинно и со страхом смотрящие на своих похитителей. Сдержанно-роскошная, элегантная одежда. Из украшений только лишь маленькие гранатовые сережки-гвоздики в мочках и у самых кончиков ушей. Хуже пленника и представить нельзя.
Тассиен, наследный принц Старшего Двора, сын короля Дейрдре, Сияние Рондолина, Бриллиант королевской короны. Король Дейрдре лично придет за ним, и тогда в живых не останется никого. Отец рассказывал много историй о былых временах, когда войны с эльфами велись почти во всех уголках Ренниара. Айслер учил своих детей, что короля Старшего Двора злить нельзя ни при каких обстоятельствах: его изящная длань обладает железной хваткой, и если уж попадешься ему под руку, то на спасение можно не надеяться. Дейрдре ненавидел эльфов искренне, от всего сердца, и не скрывал этого. Когда он узнает, что его любимого сына похитили представители презираемого им народа, он просто сотрет их с лица земли. До этого момента у него не было причин затевать бессмысленную бойню: эльфы не доставляли столь серьезных хлопот, чтобы созывать знамена и начинать войну, но похищение Тассиена... что ж, это слишком глубоко заденет гордость короля.