— Я собираюсь убить Альгаузу Моркант с помощью магии крови, — сказала она и, взяв его лицо в свои ладони, пристально посмотрела в глаза, готовясь подметить любую реакцию. — И хочу попросить тебя об одной услуге.
Килиджен, кажется, вовсе не удивился. Он тяжело вздохнул и покачал головой.
— Теперь я понимаю, почему вы были лучшими подругами, — заявил он, чем окончательно сбил Кхиру с толку. — Вы обе обожаете крайности.
— Нет, это не просто банальная месть, — возразила Кхира и убрала руки от лица Килиджена. — Я уверена: если Альгауза умрет, ко мне вернется Дар. Я все еще чувствую его присутствие. Если она его забрала, то может и отдать назад.
— Чувствуешь присутствие? — с сомнением прищурился Килиджен, а затем посмотрел по сторонам. — Здесь? Сейчас?
— Нет, не так, как ты думаешь, — Кхира потерла лоб рукой, пытаясь сосредоточиться и объяснить свои ощущения как можно точнее. — Это не то, чтобы я понимала, где он. Просто я чувствую, что он не исчез окончательно. Как будто он еще в этом мире. И как будто он осязаем, словно я могу коснуться его рукой, если найду. Не знаю, как выразить это...
— Ты можешь найти Альгаузу с помощью этих ощущений? — Теперь уже глаза Килиджена загорелись любопытством. — Вдруг благодаря Дару между вами появилась связь?
— Нет, я сама не понимаю, где он, — покачала головой Кхира. — Он будто везде. Вокруг меня. И нигде одновременно. Это сложно. Но я знаю, как найти к нему путь.
— Магия крови? — предположил Килиджен, но энтузиазма в его голосе поубавилось. — Сомнительная идея. Нас накажут, если узнают.
Он не хотел марать руки: магия крови – это магия Неблагого Двора, она запрещена для фейри, имеющих Дар, который питается из Элементали. Неблагой Двор – это творения Хаоса и в Хаосе же черпают они силу. Наказание за использование магии крови – смертная казнь. Сурово, но справедливо, ведь фейри, принесший на земли Благого Двора энергию Хаоса, может нарушить баланс Элементалей, засорить их энергетические пути и даже ослабить. Однако Кхире было наплевать: честных способов получить желаемое она не знала, помогать ей никто не собирался, а, значит, она была готова даже совершить новый Раскол, лишь бы Альгауза заплатила по долгам.
— Не нас, а меня, — поправила его Кхира, чтобы он перестал волноваться. Она много думала о том, что своей затеей может навлечь на Килиджена неприятности, и пришла к выводу, что из шкуры вон вылезет, но вытащит его сухим из воды. Его репутация не пострадает ни в коем случае. — Если об этом узнают, я всю вину возьму на себя.
— Кхира, это необязательно, — попытался образумить ее Килиджен, но он и сам колебался. Магия крови – интересный эксперимент, его распирало любопытство. Но при этом затея и правда была опасной, и благоразумие в нем боролось с азартом исследователя. — Ее и так найдут. Куда она денется? Она маленькая глупая фейри. Она даже не представляет, насколько наш мир жесток, и при виде малейшей опасности побежит к отцу, поджав хвост. Тебе не обязательно рисковать ради нее. Просто подожди, пока она сама придет к тебе в руки.
— Я делаю это не ради нее, Килиджен! — голос Кхиры сорвался на крик, и она тут же прикрыла рот рукой, надеясь, что никого не разбудила. — Я делаю это ради себя. Я устала быть ее соперницей. Я устала всю жизнь оглядываться на нее. Она преследует меня, и на Балу Рассвета я собиралась показать всем, какое она на самом деле ничтожество. Но она обыграла меня и там. Я заберу ее жизнь, и тогда она больше не сможет никому навредить.
Губы Килиджена дрогнули. Он попытался сдержаться, но не смог. Запрокинул голову и беззвучно рассмеялся, спрятав лицо в ладони. На глазах Кхиры выступили слезы.
— Почему ты смеешься? По-твоему все, что я говорю – шутка? Думаешь, я не настроена серьезно?
— Я думаю, что ты обманываешь себя, — сказал он наконец, просмеявшись. — Альгауза преследует тебя? А может тебя преследует чувство вины за то, что предала ее? Правда веришь, что она считает тебя своей соперницей? Для соперничества нужен азарт, а она настолько ленива, что даже в карточной игре сдается в первом же коне, если ей попалась неудачная карта. Она увязла в жалости к себе точно так же, как и ты, и не видит ничего вокруг. Просто забудь ее уже. Альгауза Моркант не стоит того, чтобы так много о ней думать.
— Чувство вины за предательство? — вспыхнула Кхира, и щеки ее запылали румянцем. Они никогда не поднимали эту тему. С чего вдруг Килиджен заговорил об этом? — Говоришь так, будто я одна виновата в том, что произошло.