— Я тоже так думала, — Инджер Моркант пристально взглянула в глаза сына, — до Ярмарки Даров.
— Если бы ее Дар просто забрали, она не смогла бы лишить Дара Кхиру Таббай, — согласился Лиссэйн, и шестеренки в его голове быстро завращались, пытаясь сложить кусочки пазла. — Значит, его подменили.
— Да, на темный Дар. Дар Хаоса.
— А отец... он знает об этом?
Инджер Моркант поджала губы и задумалась. У Лиссэйна были свои догадки, но ему ужасно хотелось, чтобы мама озвучила это вслух. Он и так с трудом боролся с ненавистью к отцу. Ему не хотелось разочаровываться еще больше, не хотелось в нем сомневаться. Но если его догадка верна...
— Айслер как-то в этом замешан, я уверена, — подтвердила мама то, о чем он думал. — Не знаю как, но тот его взгляд после возвращения... он до сих пор преследует меня, не дает покоя. Что-то случилось, и я бы хотела, чтобы ты выяснил это.
— Это твоя Последняя Клятва? — удивился Лиссэйн, потому что ожидал от мамы что-то более грандиозное, чем просьбу поговорить с отцом.
— Конечно нет, — улыбнулась она. — Это ты сделаешь и по собственной воле, я в этом не сомневаюсь. Я хочу попросить о другом. И тебе это не понравится.
Мама поманила Лиссэйна рукой, и он склонился к ее лицу, чтобы лучше слышать шепот, который стал почти неразличим. Она словно боялась, что их могут подслушать.
— Айслер может обманывать себя сколько угодно, но ты совершенно прав. Альгауза не была похищена эльфами, она ушла с ними по своей воле. И раз скрывается, а не пришла к своей семье, значит, преследует какую-то цель. Только один человек в Илиссиде смог бы предложить ей что-то настолько ценное, ради чего она бы рискнула всем. Только один может гарантировать безопасность, и только ему одному она бы доверилась.
— Я уверен, что Дейрдре пообещал ей должность при Старшем Дворе, — поделился Лиссэйн так же тихо, как говорила его мать. — Я знаю, как она мыслит. Она просто не хотела причинять отцу неприятности, поэтому согласилась.
— Но кто убедил ее в том, что возвращением к семье она причинит нам неприятности?
— Ты думаешь...
— Я думаю, что ее Дар заинтриговал Дейрдре настолько, что он захотел ее в свою коллекцию. И моя Последняя Клятва такова: не дай Альгаузе присоединиться к Старшему Двору ни при каких обстоятельствах. А если это все же произойдет – убей ее.
Лиссэйн не сразу понял смысл ее слов и какое-то время просто смотрел в бледно-голубые глаза, ожидая, пока она заявит, что сморозила глупость. Но лицо мамы было серьезным, как никогда.
— Но она ведь моя сестра, — дрожащим голосом возразил Лиссэйн, отстранившись от Инджер. — Я не смогу...
— Именно поэтому ты и должен ее спасти, — Владычица Холода на мгновение стала напоминать прежнюю себя: решительную, властную, но справедливую правительницу. — В руках Дейрдре она станет оружием. Он будет использовать ее, а она даже не заметит, что пляшет под его дудку. Дейрдре не так прост, как кажется, и его намерения не так благородны, как он преподносит. Если все зайдет слишком далеко, то смерть для нее будет равноценна сброшенным оковам. Поклянись, что исполнишь мою последнюю волю.
Мама протянула исхудавшую руку. Чтобы согласиться, Лиссэйну всего лишь нужно было ее пожать, и тогда Узы надежно свяжут его с Клятвой, но он не решался. Мысль о том, чтобы убить свою любимую сестру, казалась настолько неестественной, настолько противной его душе, что невозможно было с ней мириться. Но матушка ждала ответа, прожигая его требовательным взглядом.
— Я обещаю, что не допущу присоединения Альгаузы к Старшему Двору, пока король Дейрдре им правит, — наконец, он сжал ее ладонь в своей. — А если не получится, я клянусь... клянусь, что избавлю ее от оков.
Он не смог сказать слово «убью». Оно никак не желало срываться с губ.
— Скажи это вслух, — потребовала мама. — Я хочу знать, что могу тебе доверять.
Лиссэйн сглотнул кислую слюну и, поморщившись, выдохнул:
— Я убью ее, если все зайдет слишком далеко.
Инджер Моркант облегченно выдохнула и печально улыбнулась. На ее глазах выступили слезы.
— Что же я за мать такая... Прости меня, родной, что я прошу тебя об этом. Во всем виноваты я и твой отец, а тебе придется расплачиваться за наши ошибки. Прости меня, пожалуйста.