Полагаю, семья Кейра, владеющая Уроборосом на протяжении тысячелетий, мало пользы извлекла из владения им. Это не воодушевляло. Не тогда, когда все тексты соглашались в одном: не было обходного пути. Не было лазейки. Столкнуться с ужасами в нем... это был единственный способ завладеть им.
Что означало, что мне, возможно, придется рассмотреть альтернативы — другой способ убедить Костереза присоединиться к нам. Когда у меня будет время.
Азриэль вложил в ножны свой легендарный боевой нож, и осмотрел крылья, которые я широко распахнула.
— Ты пытаешься управлять с помощью рук. Мускулы есть в твоих крыльях — и в твоей спине. Руки тебе не нужны — они лишь для баланса. И даже это больше для душевного спокойствия.
Так много слов я от него еще не слышала.
Он поднял брови, глядя, как я уставилась на него, и я закрыла рот. Я нахмурилась, смотря на обрыв.
— Снова? — проворчала я.
Мягкий смех.
— Если хочешь, можем найти более низкий выступ.
Я съежилась.
— Ты сказал, что этот был низким.
Азриэль откинулся назад, оперевшись на ладони, и стал ждать. Терпеливый, хладнокровный.
Но я чувствовала, как кора ободрала мои ладони, как мои колени врезались в неровную поверхность...
— Ты бессмертна, — тихо сказал он. — Тебя очень трудно сломать, — пауза. — Это то, что я говорил себе.
— Трудно сломать, — мрачно сказала я, — но все еще больно.
— Скажи это дереву.
Я рассмеялась.
— Я знаю, что обрыв не высокий, и что это не убьет меня. Ты не можешь просто... толкнуть меня?
Потому что передо мной препятствие в виде абсолютной веры и этих шатких движений, когда мои конечности немели.
— Нет, — простой ответ.
Я все еще колебалась.
Этот страх бесполезен. Я столкнулась с Аттором, падая с неба с расстояния тысячи футов.
И ярость от воспоминания, что он делал со своей ничтожной жизнью, что сделают еще больше подобных ему существ, заставила меня стиснуть зубы и сбежать с валуна.
Я широко раскрыла крылья, и спина протестующе заныла, когда они поймали ветер, но нижняя половина моего тела начала падать, мои ноги были мертвым грузом, когда мое сердце защемило...
Проклятое дерево появилось передо мной, и я резко повернула направо.
Прямо в другое дерево.
Сначала крылья.
Звук удара костей и сухожилий о дерево, потом землю, пронзил меня раньше боли. Как и тихие проклятия Азриэля.
Я издала какой-то звук. Сначала начали болеть ладони — потом колени.
Потом спина –
— Дерьмо, — смогла сказать я, когда Азриэль опустился передо мной.
— Ты в порядке. Просто потрясена.
Мир все еще вращался.
— Ты хорошо ушла в вираж, — сказал он.
— В другое дерево.
— Знание местности — половина полета.
— Ты уже говорил это, — огрызнулась я.
Он говорил. Только этим утром повторил раз десять.
Азриэль лишь сел на корточки и предложил мне руку. Моя кожа горела, когда я сжала его пальцы, и с меня полетело оскорбительно много сосновых иголок и обломков. Моя спина так пульсировала, что я опустила крылья, не заботясь, что они тащатся по грязи, когда Азриэль привел меня к озеру.
От ослепительного солнечного света, отражающегося в бирюзовой воде, его тени исчезли, его лицо стало ясным и решительным. Более... человечным, чем я когда-либо его видела.
— Нет ни шанса, что я смогу летать в легионе? — спросила я, опустившись на колени рядом с ним, когда он склонился над моими ободранными ладонями с осторожностью и мягкостью.
Солнце очертило его шрамы, было видно каждое скрученное неровное пятно.
— Скорее всего, нет, — сказал он.
От его слов моя грудь сжалась.
— Но не помешает практиковаться до последнего момента. Никогда не знаешь, когда пригодятся полученные навыки.
Я вздрогнула, когда он достал большую занозу из моей ладони, а затем очистил ее.
— Мне было очень трудно научиться летать, — сказал он.
Я не осмелилась ответить.
— Большинство иллирийцев учатся этому еще в младенчестве. Но... полагаю, Рисанд рассказал тебе о моем раннем детстве.
Я кивнула. Он закончил с одной рукой и начал с другой.
— Из-за того, что я был уже слишком большой, у меня была боязнь полета — и я не доверял своим инстинктам. Учится этому так поздно... это смущало. Не только меня, но и всех в том военном лагере, в который я однажды прибыл. Но я учился, часто практикуясь в одиночку. Кассиан, конечно, первым нашел меня. Издевался надо мной, избил меня до полусмерти, а потом предложил обучать меня. На следующий день там был Рис. Они научили меня летать.
Он закончил со второй рукой и сел между камней, которые заскрежетали от его действия. Я села рядом с ним, укладывая свои болящие ладони на колени, позволяя своим крыльям повиснуть за мной.